Ламберт Херсфельдский. Анналы - [38]

Король, отправившись в Ахен, принял там и перенес в Гарцбург тело святого исповедника Спея⁶⁴¹, руку Симеона Праведника, о котором упоминается в Евангелии⁶⁴², голову монаха и мученика Анастасия и мощи других святых.

В Трире, в монастыре св. Павлина также было найдено тринадцать тел святых, бывших, как полагают, из Фиванского легиона. Там же были найдены и их имена, записанные на свинцовых табличках: Палмаций, Тирс, Максенций, Констанций, Кресценций, Юстин, Леандр, Александр, Сотер, Гормизда, Папирий, Констант, Иовиан. Когда из крипты, где покоились святые, их выносили на землю, то неосторожно уронили одну кость, и из нее вылилось много крови; и она до сих пор остается кровоточащей. Об их мученичестве до нас дошло следующее сообщение от самих трирцев: «Риктиовар, префект императора Максимиана, всячески преследовал по его приказу Фиванский легион и из-за них вступил в Трир 4 октября. В этот день он убил там командира этого легиона Тирса со всеми его товарищами. На следующий день он казнил Палмация, консула и патриция города Трира, вместе со всей знатью этого города. А на третий день он учинил резню среди простых жителей обоего пола. Многочисленные тела этих мучеников лежат в церкви святого архиепископа Павлина».

Вознесение Господне⁶⁴³ король праздновал в Госларе, а Троицу⁶⁴⁴ - в Магдебурге. Там он поставил Лиемара⁶⁴⁵, юношу, который подавал большие надежды и особенно славился знанием всех свободных искусств, преемником Адальберта, архиепископа Бременского, умершего, как было сказано, во время поста. Там же и Отто, герцог Баварии, спустя целый год после своей сдачи вернул себе королевскую милость, после того как королю и тем, которые ходатайствовали за него перед королем, была передана немалая часть его поместий.

На рождество св. Иакова⁶⁴⁶ король вышел в Вормсе навстречу своей матери, императрице Агнесе, возвращавшейся из заальпийских пределов; там она проживала уже более 6 лет⁶⁴⁷, ведя такой строгий образ жизни, что ее терпение в постах и бдениях превосходило обычную меру человеческих сил. Причина же ее возвращения в Галлию была следующей. Рудольф, герцог Швабии, был обвинен перед королем теми, кто желал ему зла, в том, что он якобы замышляет против короля и против государства что-то дурное. По этой причине его посредством многочисленных посольств настойчиво призывали ко двору короля для разбирательства. Но он, хоть и знал, что далек от какой бы то ни было вины, тем не менее, устрашенный недавним примером баварского герцога Отто и некоторых других, которых король поспешно осудил и низложил без законного рассмотрения их дела, отказался безрассудно подвергать себя опасности. Поскольку он пользовался у императрицы большим расположением за свои старые заслуги и был связан с ней узами родства по ее дочери⁶⁴⁸, которая, как было сказано, вышла за него замуж, но через несколько дней после свадьбы умерла⁶⁴⁹, отправил к ней послов и настойчиво просил ее прийти в Галлию и укротить поднявшуюся бурю гражданской войны. Ибо для себя он твердо решил, что в случае, если не будет заключен мир, он, насколько сможет, будет скорее защищать свою жизнь с оружием в руках, нежели отдаст себя во власть короля для позора и оскорблений. Императрица, несмотря на то, что под предлогом религии навечно отреклась от всех светских дел, всё же решила, что не слишком уклонится от своего намерения и от церковных обязанностей, если придет на помощь в тяжелых обстоятельствах человеку, прекрасно послужившему ей, и обуздает своего по-юношески разгорячившегося сына.

Итак, она пришла в Вормс в окружении большого количества аббатов и монахов и, когда названный герцог лично явился, положившись на слово архиепископов Кельнского и Майнцского, сняла с него все подозрения в преступлении; уладив те вопросы, ради которых она пришла, она тут же удалилась от сына, чтобы дать всем ясно понять, что ее побудили взять на себе решение этого светского дела не столько земные пристрастия, сколько соображения общественного блага. Герцог также был отпущен королем с миром и тут же вернулся восвояси, твердо зная, что вражда не полностью ушла из сердца короля, но у него лишь отняли возможность вредить.

Там же Гуго, аббат Клюнийский, который пришел туда вместе с императрицей, передал Роберту, аббату Рейхенау, письма и поручения римского понтифика, а именно, что он должен быть отлучен от церковного тела анафемой апостольского престола; что ему запрещено всякое богослужение, кроме пения псалмов; что ему навечно закрыт доступ к аббатству Рейхенау и вообще к любой церковной должности из-за того, что он, обвиненный в симонийской ереси, был дважды и трижды вызван на собор, чтобы очиститься от выдвинутого против него обвинения, но так и не явился. Так, вынужденный королем он с величайшей горечью возвратил пастырский посох, который присвоил не как пастырь, а как торговец⁶⁵⁰.

В те времена в Галлии славой и известностью пользовались гробницы святого Себольда в Нюрнберге и святого Хеймерада в Хасунгене⁶⁵¹; к ним ежедневно стекались толпы народа ради вспомоществования, которое там часто даровалось свыше больным людям.