Лакуна - [40]
Два кубика, большой розовый и маленький голубой, стоят поодаль друг от друга; в каждом громоздятся одна над другой комнаты, соединенные бетонной винтовой лестницей. Большой розовый — владения художника; его студия на втором этаже недурна. Окно размером с озеро и целая стеклянная стена, смотрящая на соседские деревья. Половицы желтые, как солнце на щеке. В этой комнате кажется, будто счастье есть. В остальных же чувствуешь себя так, словно попал в ящик.
Маленький голубой кубик предназначен для маленькой жены художника. Слугам позволено подниматься по лестнице не дальше кухни (впрочем, туда и ходить не стоит). Комнаты хозяйки заперты, как склеп, с тех пор, как королева ушла. Скатертью дорога, хмыкает Олунда. «Вот увидишь, она не вернется. Я собаку съем живьем, если госпожа снова покажет сюда нос. После того как в очередной раз застукала хозяина без штанов, только на этот раз со своей собственной сестрой!»
До чего странная пара. Зачем мужу и жене жить в разных домах? Которые соединяет крохотный мостик с красным трубчатым ограждением, перекинутый с крыши на крышу. Его видно из гостиницы напротив. Функционалистская tontería[111]. Ест он, а кухня на ее половине. И, если удалось что-то приготовить, приходится тащиться с едой вниз по лестнице, похожей на ушную раковину, потом по солнцепеку через посыпанный гравием внутренний двор, после чего карабкаться наверх по другому бетонному уху в студию, где возвышается хозяин в высоко подтянутых штанах, перехваченных ремнем на его обширном тугом брюхе, ожидающем кормежки.
Теперь он сообщил, что она возвращается, и хочет встретить ее эмпанадас, budines[112] и enchiladas tapatias[113]. Видно, ноги его не было на этой крохотной кухоньке, иначе он бы знал, что с тем же успехом можно попытаться испечь энчилады в ореховой скорлупке. Мешать штукатурку было проще. А жить с матерью — нет. Так что хозяин получит свои энчилады.
Собакам стоит остерегаться Олунды. Хозяйка в конце концов вернулась. Перебралась обратно вместе со своей мебелью и странными коллекциями, втиснутыми в комнаты над кухней. Чтобы занести ее кровать по лестнице и просунуть в узкий дверной проем, не разбив стеклянной стены, потребовалась ювелирная точность. Канделария и Олунда ходили помочь и вернулись с волосами дыбом. Клянутся, что у хозяйки ручная обезьянка. Она прячется, а потом, когда несешь в студию еду, прыгает тебе на спину. Олунда забрала свою кровать из маленькой гостиной под кухней: хозяйка хочет устроить там столовую. Все равно Олунда скорее согласится спать в прачечной в подвале. И дело не только в мартышке. Характер у маленькой хозяйки точь-в-точь как у матери.
Комната слуг во дворе — пожалуй, самое безопасное место, даже с Пердуном Сезаром в качестве соседа. Он утверждает, что изначально этот домик предназначался не для слуг: его построили в углу двора как гараж для машины, но художник решил ставить автомобиль снаружи, на улице Альтависта, чтобы освободить место для водителя. Сезар пояснил, что архитектор не запланировал комнат для водителя и слуги, потому что он коммунист, как и художник. Олунда это подтверждает. Они говорят, что дом был задуман как революционный, свободный от классовой борьбы, а комнат для прислуги нет, потому что хозяева отрицают прачек и поваров.
В самом деле, зачем им слуги? Вполне достаточно выстиранного белья, чистых полов и enchiladas tapatias.
Она сидела на троне — своем месте во главе обеденного стола из красного дерева. Уму непостижимо, как ей удалось втиснуть в эту комнатушку мебель своих родителей, включая буфет для посуды. Старинные резные стулья так велики, что королева кажется маленькой как ребенок, болтает ногами под гофрированными юбками, не доставая до пола. Она была не в духе, чихала, куталась в красную шаль и царапала какие-то имена в гроссбухе, в который намерена вносить траты и доходы от продажи картин мужа. Еще одно дело, которым после переезда хозяйка решила заняться вместо Олунды. Теперь всех записывают в гроссбух, в том числе и нового мальчишку-повара и сумму его жалованья.
— Харриззон Чепхарт! — проговорила хозяйка, схватившись за горло, точно подавилась куриной костью. — Тебя действительно так зовут?
— Немногие, сеньора. По-английски мое имя звучит лучше.
— Я и сказала по-английски!
— Простите, сеньора.
Она по-прежнему больна и лежит в постели; Олунда говорит, хоть хозяйке и двадцать пять, но болячек на все девяносто. Сейчас ее донимают почки и нога. Тем не менее она сидела, откинувшись на подушки, разодетая, как индейская невеста: блузка с кружевной манжеткой, красные губы, серьги, по меньшей мере одно кольцо на каждом пальце и корона заплетенных лентами кос вокруг головы. Но выглядела при этом полумертвой и отрешенно смотрела в окошки под потолком. Ее спальня похожа на бетонную коробку немногим более размеров кровати.
— Сеньора, простите за беспокойство. Олунда послала меня, чтобы забрать тарелки после обеда.
— Неудивительно, что она не пришла сама: ей стыдно за эту jocoque
Барбара Кингсолвер (р. 1955) — выдающийся американский прозаик, поэт и эссеист, лауреат множества международных и национальных премий. Практически все ее книги мгновенно попадают в списки бестселлеров, а главное ее произведение — великий роман «Библия ядоносного дерева» — входит в топ-100 сайта Goodreads и изучается в колледжах и университетах. Фанатичный миссионер Натан Прайс вместе с женой и дочерьми покидает благополучную цивилизованную Америку и отправляется на Черный континент, в джунгли Бельгийского Конго, с твердой верой в Бога и с надеждой на то, что Господь поможет ему обратить местных жителей в христианство.
Подлинная история простой американской семьи, которая решила поставить весьма смелый эксперимент: прожить целый год, питаясь исключительно теми продуктами, что произведены в их регионе.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.