Лагуна. Как Аристотель придумал науку - [110]
То, что у большинства мужчин и женщин есть инстинкт размножения, а у домашнего скота – инстинкт служения человеку, не вызывает у Аристотеля сомнений. Именно эти инстинкты порождают семьи из двух родителей, двух детей и собаки. Рассказ о происхождении государства (растущая сложность которого обуславливается природным желанием людей расширить свои экономические возможности) напоминает многие теории органического происхождения государства[200]. Однако присущ ли некоторым людям инстинкт подчинения? Да, говорит Аристотель. Некоторые люди – “по природе” рабы:
Невозможна дружба и с конем или быком или с рабом в качестве раба. Ведь [тут] ничего общего быть не может, потому что раб – одушевленное орудие, а орудие – неодушевленный раб, так что как с рабом дружба с ним невозможна, но как с человеком возможна. Кажется ведь, что существует некое право у всякого человека в отношении ко всякому человеку, способному вступать во взаимоотношения на основе закона и договора (koinonesai nomoy kai synthekes), а значит, и дружба возможна в той мере, в какой раб – человек.
Но что именно делает человека рабом по природе? Ясно, что не просто факт его нахождения в собственности другого человека: кто-то стал рабом, попав на войне в плен, пишет Аристотель. Также не становятся рабами по природе те, кто рожден от рабов. Скорее это те, которые в некотором смысле ущербны и просто не могут не быть рабами:
Есть нечто такое, что подобному человеку в качестве развлечения прилично и говорить, и выслушивать, а развлечения свободнорожденного отличаются от развлечений скота так же, как развлечения воспитанного и невежи.
То есть рабы по природе – это люди, “лишенные рассудка”, фактически животные.
Аристотель ценил интеллект превыше всего, но и, учитывая это, его взгляд на рабство можно признать прямо-таки экстремистским. Конечно, он признает, что рабы могут выполнять команды (даже если они не способны мыслить самостоятельно). То есть раб по природе – это орудие, которое природа предоставляет людям разумным. Также, по Аристотелю, природа “желает, чтобы и физическая организация свободных людей отличалась от физической организации рабов: у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов; свободные же люди держатся прямо и не способны к выполнению подобного рода работ, зато они пригодны для политической жизни”. Впрочем, природа иногда ошибается: “Одни имеют только свойственные свободным тела, а другие – только души”. (Обратные случаи – душу свободного в теле раба – философ не рассматривает.)
Концепция не слишком привлекательная. Неудивительно, что Аристотеля обвиняют в защите (через апелляцию к природе) несправедливости общества, в котором он жил. Такое же обвинение (выведение должного из сущего – философы называют это “натуралистической ошибкой”) нередко выдвигают и против современной социобиологии. Что же, возможно. Гораздо интереснее, есть ли в теории Аристотеля зерно истины?
Итак, если вынести за скобки вопрос о собственности, разница между свободным и рабом для Аристотеля заключается в способности пользоваться разумом. Если перенести это в современные условия, то речь идет о различиях между руководящим составом и рабочими, например в центре исполнения заказов. Управление с точки зрения менеджера высшего звена – это ежемесячный доклад совету, а для складского рабочего – это портативный прибор, указывающий, что и на какой полке брать, как до нее добраться, и передающий информацию о его перемещениях компьютеру. Эту работу вполне смог бы выполнять и робот, будь они чуть дешевле. Аристотель пишет: если бы у нас имелись автоматические ткацкие станки или кифары, которые играли бы сами, то не понадобились бы ни работники, ни рабы. Как мало он знал!
По отношению к центру исполнения заказов аристотелевская теория естественного рабства работает так: кому-то свойственно быть менеджером, а кому-то кладовщиком. Спорно? Вовсе нет, скажет кадровик, отказавший девяти из десяти кандидатам на должность менеджера из-за отсутствия “лидерских качеств”. Более того, Аристотель считает, что, поскольку умственное развитие людей различно, то и рабам и господам лучше всего подходят их роли. С этим наши менеджеры охотно согласятся. Насчет кладовщиков не уверен.
Для того, чтобы посмотреть, как развивается зародыш, Клеопатра приказывала вспарывать животы беременным рабыням. Сегодня мы знаем о механизмах, которые заставляют одну-единственную клетку превращаться сначала в эмбрион, после – в ребенка, а затем и во взрослого человека, несравненно больше, чем во времена жестокой египтянки, однако многие вопросы по-прежнему остаются без ответов. Один из основных методов исследовать пути формирования человеческого тела – это проследить за возникающими в этом процессе сбоями или, как говорят ученые, мутациями.
Стоит ли нам манипулировать геномом нерожденных и менять генофонд homo sapiens, который нельзя будет перезапустить так, чтобы он развивался в обратную сторону? Готовы ли мы, как вид, взять на себя ответственность за собственную эволюцию и целенаправленно редактировать наши геномы? Как только мы полностью поймем генетические факторы, которые определяют здоровье и работоспособность человека, мы сможем выбрать или, возможно, даже спроектировать эмбрионов с генетическим составом, отличным от такового у их родителей.
Искусственный интеллект (ИИ) быстро переходит из области научной фантастики в повседневную жизнь. Современные устройства распознают человеческую речь, способны отвечать на вопросы и выполнять машинный перевод. В самых разных областях, от управления беспилотным автомобилем до диагностирования рака, применяются алгоритмы распознавания объектов на базе ИИ, возможности которых превосходят человеческие. Крупные медиакомпании используют роботизированную журналистику, создающую из собранных данных статьи, подобные авторским.
Настоящий сборник является первым научным изданием сказок Перро на русском языке, предназначенным для взрослых читателей: до сих пор эти сказки издавались только в качестве детских книжек. В сборник включены не только все сказки Перро, прозаические и стихотворные, но также и некоторые наиболее известные сказки его продолжателей и последователей (д’Онуа, Леритье-де-Впллодон, Лепренс де-Бомон) как образцы французской сказочной литературы XVII–XVIII веков; во французских изданиях эти сказки нередко объединяются со сказками самого Перро. Перевод под редакцией М. Петровского. Вступительная статья и комментарии Н. П. Андреева. Иллюстрации Александра Дмитриевича Силина..
«Все сознают, что нормальная и полезная еда есть еда с аппетитом, всякая другая еда, еда по приказу, по расчету признается уже в большей или меньшей степени злом», — писал академик И. П. Павлов. Перед вами необычная книга. Главная ее особенность состоит в том, что желудок, его заболевания, а также их профилактика и лечение рассматриваются в «контексте» всего организма, в тесной связи с образом жизни и мыслями человека. Автор обращает внимание читателей на множество «мелочей», которым мы обычно не придаем никакого значения, не замечаем их влияния на состояние желудочно-кишечного тракта и здоровье в целом. Книга — не сухое повествование о болезнях, а увлекательное путешествие в мир под названием «человеческий организм». Для широкого круга читателей.
Это уникальное устройство перевернуло наши представления об античном мире. Однако история Антикитерского механизма, названного так в честь греческого острова Антикитера, у берегов которого со дна моря были подняты его обломки, полна темных пятен. Многие десятилетия он хранился в Национальном археологическом музее Греции, не привлекая к себе особого внимания.В научном мире о его существовании знали, но даже ученые не могли поверить, что это не мистификация, и поразительный механизм, использовавшийся для расчета движения небесных тел, действительно дошел до нас из глубины веков.
Пособие призвано развить в школьниках, студентах и начинающих журналистах умение создавать красивые, яркие и точные образы, оставаясь в рамках существующего русского языка, не вульгаризируя его англицизмами, жаргонными словами и разговорной речью низкого уровня. Задача, поставленная автором, довольно амбициозна: не только научить правильной письменной речи, но пробудить вдохновение к созданию таких текстов и дальнейшему совершенствованию. Адресована студентам факультетов журналистики и филологических факультетов, а также тем, кто стремится грамотно и образно излагать свои мысли на бумаге.