Лагери смерти в СССР - [33]
По обеим сторонам дверей каждого из трех бараков для заключенных я увидел то, что Потапов называл «шпанским ожерельем»: оно было сделано из отрубленных пальцев и кистей рук, нанизанных на шпагат. «Ожерелья» висели у дверей так, что должны были бросаться в глаза каждому заключенному... Кто это делал? — спросил я у Потапова.
— Мой адъютант, — ответил он, кивнув в сторону Петровского.
— Это ты делал? — спросил я у этого несчастного, глядя пристально в его выстрадавшиеся его глаза.
— Гражданин начальник мне приказал нанизать на шпагат пальцы, я и сделал, ответил Петровский — сам кандидат в яму...
На его глазах сверкнули быстрые слезинки, которые он поспешно вытер своей грязной и в струпьях рукой.
Потапов, ты, пожалуйста, убери это свое ожерелье. На днях помощник начальника лагерей должен объезжать командировку, может выйти неприятность, — постарался я воздействовать на изверга, хотя и знал, что не только помощник начальника лагерей, но и начальник и сама Лубянка 2 таким вещам особого значения не придает.
— Товарищ Мартинелли знает об этом, — поспешил сообщить мне Потапов: — на днях я видел его в Управлении. Он меня расспрашивал о ходе у меня лесозаготовок и я, между прочим, сказал об ожерельи. Он одобрил меня, сказал, что через ожерелье шакалы будут поменьше рубить себе руки».
Таких штрафных командировок, как «Овсянка», в СЛОНе не одна, не две — 1-го мая 1930 г. их было 105.
«Секирка» — штрафной изолятор и лобное место. Слово «Секирка» не продукт большевистского сокращения слов, не какой нибудь спецефический СЛОНовский термин: это старое монашеское название одной из самых высоких гор на острове Соловки. На ней монахи когдато построили церковь, она превращена в штрафной изолятор.
Слова «Секирка» наводит ужас на СЛОНовского заключенного: от него увеличиваются и замирают глаза, раскрывается рот, дрожат ноги и люди шопотом спрашивают друг-друга — кого и на кокой срок отправляют на «Секирку».
На Секирку заключенный попадает, преимущественно, за частое невыполнение уроков, за попытки к бегству, протест и другие проступки. Попадающего туда встречают сорокаэтажной матерной бранью специально подобранные надзиратели «Аааа! Прибыл! Ну, хорошо, очень хорошо!... Здесь мы научим тебя есть пролетарский хлеб!... Здесь мы выбъем из тебя каэрскую дурь»!.. Затем заключенного раздевают до белья. Многих и не приходится раздевать: одежда, если она казенная, снята с заключенного уже при отправке на Секирку.
Раздетые заключенные должны сидеть в громадном и холодном помещении по 12 часов в день, сидеть на скамье в ряд один около другого, вытянув руки на колени и молча глядя перед собой. Они не смеют разговаривать друг с другом, оглядываться или шевелиться. Если заключенный пошевелится, почешет тело или сгонит муху с носа, неотступно наблюдающий все время надзиратель молча подходит к этому заключенному, молча бьет его прикладом винтовки по спине и молча отходит. Не имеющие собственной одежды спят прямо на голом цементном полу, имеющие ее получают из нее на ночь какую — нибудь одну вещь — бушлат, телогрейку, подушку, но что - нибудь одно. Все получают 300 грамм в день хлеба и три раза в неделю горячую воду в которой варилось пшено.
Если заключенный в течении двух недель ничем не нарушит такого режима, его посылают на работу и выдают ежедневно 400 грамм хлеба и горячую пищу. Если он на работе выполняет полностью свой урок, его из Секирки отправляют на штрафную командировку. Там в течение недели он должен выполнять уроки на трехстах граммах хлеба и горячей пище, выдаваемой два раза в день. Если он сможет при таком питании выполнять свой урок целиком, его переводят на 1000 грамм хлеба. Во время работы секирочник одет в мешки, которые ему выдает СЛОН и которые он сам приспособляет для одевания.
Ни один заключенный, попадающий на Секирку, а оттуда на штрафную командировку, больше двух месяцев не выживает. Секирка является также лобным местом. Там было расстреляно 125 человек заключенных, писавших на досках экспортного леса за границу письма с призывом о помощи. Там все время расстреливаются заключенные, на которых ОГПУ находит новый обвинительный материал после того, как они уже получили определенный срок заключения. На Секирке расстреливаются все заключенные, пытающиеся бежать. Летом 1929 года на Секирке было расстреляно 58 человек интелигентов, якобы за попытку к бегству. На самом деле они были расстреляны потому, что на них ОГПУ нашло новый обвинительный материал и заочно, когда они уже сидели в СЛОНе, приговорило их к расстрелу. На «Секирке» же были расстрелены 24 женщины по так называемому «делу Кука». Кук (профсоюзный деятель в Англии) в один из приездов в Москву, получив от «товарищей» крупную сумму денег, начал кутеж с проститутками. Те во время «пьянки» похитили у него все деньги. ОГПУ арестовало и сослало в СЛОН по этому делу 48 женщин. Половина из них по заочному приговору ОГПУ была расстреляна, вторая половина в 1930 г. работала на вывозке из леса дров... Работая в ИСО я интересовался числом расстреляных на Секирной горе. По документам ИСО за 1926-1929 годы на Секирной горе было расстреляно 6736 Человек. В нелегальной песне СЛОНовския заключенных поэтому поется:
Эта книга - свидетельство человека, видевшее воочию повседневную жизнь Соловецких лагерей особого назначения. Воспоминания написаны не бывшим лагерником, а лагерщиком, наблюдавшим жизнь со смотровой вышки. Николай Киселёв был один из беглецов, сумевших вырваться за границу и опубликовать свою рукопись. Книга посвящена памяти людей, навсегда оставшихся в болотах Соловецких островов.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.