Лагерь - [17]

- А я всегда радуюсь. Уж такой я радостный человек. - Маркелов взмахнул рукой. - Эй, мосье Соколов, вали сюда! Да пошустрее, времени у меня немного.

Страусиными шажищами охранник поспешил к месту событий. Кажется, он уже пришел в себя, серый испуг в глазах успел смениться более живыми красками.

- Забрал сотовый-то?

- Ага.

- Вот и славненько. Значит, вызывай ментов. Пущай приезжают и забирают этот сброд.

- А что сказать-то?

- Как что? Объяснишь, что пришли, избили, уперли корзину коньяка.

- Так не уперли же…

- Как это не уперли? - Маркелов поднял с пола одну из корзин, взвесив в руках, выложил на пол несколько бутылок. - Или ты полагаешь, за свой труд я ничего не заработал? Нет, браток, я уйду отсюда незаметно, но с грузом. - Сергей снова подмигнул статному секьюрити. - Зато и слава вся вам достанется.

- Слава?

- Ну да. А кроме славы еще и ценный опыт. Я ведь показал тебе, как разрешают такие проблемы?… Показал. Вот и помни, не забывай.

Глава 5

Какого-то особого плана у Зимина не было, - он просто действовал по старым наработанным схемам: отыскал в лесу подходящее место - достаточно сухое, в достаточной мере скрытное и оперативно соорудил тайник, в который и упрятал то, что не следовало видеть посторонним глазам. Вполне возможно, ничего из тайных аксессуаров могло ему и не пригодится, но береженого Бог бережет, и совсем уж безоружным Зимин соваться в подозрительный лагерь не собирался. Дети - это, конечно, дети, но вот те, кто отираются подле них, заслуживали более осторожного отношения.

В голове по-прежнему было пусто и гулко, а на душе пара диких кошек с изуверской методичностью оттачивала когти. Наверное, именно поэтому даже такой незавидной халтурке Зимин оказался рад. Чем-то надо было жить и чем-то надо было спасаться. Не случись внезапного поручения с детским лагерем, он проще простого подался бы на контрактную службу в Чечню, а то и куда подальше. В сущности, только теперь он по-настоящему понял, с какой целью создавался Иностранный легион. Уж конечно, не для разрешения сомнительных конфликтов и не для дутого престижа страны, - исключительно для того, чтобы пристроить к делу таких отщепенцев, как он. Чтобы не шлялись по улицам, чтобы не гробили настроение граждан своим убойным и тусклым видом. Все та же идея штрафных рот, призванных затыкать фронтовые пробоины.

О школе с детьми он тоже подумывал, но очень уж сильные одолевали сомнения. Это было все равно как сладеньким кофейком глушить злое похмелье. Во всяком случае, с этим можно было и подождать. Не с его озлобленным сердцем учить чему бы то ни было малолеток. Иное дело - лагерь с его беспризорниками и скрытыми проблемами. Во всяком случае, на какое-то время у Стаса появится цель. И не цель даже, а задание - слово для спецназовского уха более родное и привычное…

Наверное, устроиться сюда было не так уж просто, но помогли документы, сработанные умельцами «Кандагара». Как обычно, над бумажками потрудился Маратик, а он в этих делах был спецом, что надо. Виртуозно копировал подписи, сочинял самые замысловатые печати, а с помощью обыкновенной УВЧ-печки в считанные минуты обеспечивал любое требуемое старение документов. И он же поработал над армейской татуировкой Стаса, пририсовав к крыльям десантного самолета огромные, членоподобные стингерсы, а к головке летучей мыши добавив изуверские рога и вампирьи клыки. В итоге вышло нечто абсолютно жуткое, и даже Димка Харитонов выразил сомнение в том, что подобное художество способно помочь в задании Зимина. Но так или иначе, прежнюю спецназовскую татуировку следовало прикрыть, и Маратик мастерски с этим справился, как справились ребятки и с сочинением подходящей легенды. Правда, на этот раз, по мнению Зимина, друзья явно перемудрили. Перелистывая свои бумаги, Стас с удивлением обнаружил, что является матросом в запасе и помимо трех законных сезонов успел отбарабанить пару лет в дисциплинарном батальоне. Впрочем, черная меточка в личном деле не помешала ему впоследствии закончить профессиональное училище, овладев специальностью электрика и слесаря-инструментальщика. В данном случае они мало чем рисковали, по опыту зная, что слесари и электрики в равной степени востребованы во всех отраслях российской державы. И та же трудовая книжка бесстрастно сообщала, что на протяжении ряда лет Зимин добросовестно трудился в одной из сельских школ Шалинского района в качестве электрика. Но более всего Зимина удивил тот факт, что в направлении и всех прочих документах лагерь, в который он направлялся, не имел какого-либо особого названия. Ни тебе «Спутника», ни «Звездочки», а просто и сухо: лагерь номер семнадцать дробь «А», словно речь и впрямь шла о каком-либо исправительно-трудовом учреждении. И никаких подробностей, касающихся детей, никаких уточняющих деталей. Словом, сведения были самые скудные, и пока Стас ехал на автобусе к месту будущей работы, свою новую биографию с лагерным синопсисом он успел выучить назубок. Как бы то ни было, но в центре по трудоустройству к просьбе Зимина отнеслись без малейшего подозрения, моментально выдав направление в лагерь и сопровождающую справку. И если по началу Стас подчинялся просьбам Харитонова по старой армейской привычке, то по прибытию в Касвино - поселок, вблизи которого располагался лагерь, он в значительной степени приободрился. Как ни крути - это была отнюдь не помойка и не какой-нибудь знойно-ядовитый Ирак. Небо слепило первозданной чистотой, воздух благоухал хвойными ароматами, а неназойливый щебет птиц позволял в полной мере ощутить разницу между шумливым городом и безмоторной деревней. Недаром медики утверждают, что большинство горожан уже к десяти годам теряют природный слух. То же самое касается зрения и, конечно же, обоняния. Бедные горожане только думают, что они способны видеть и слышать, - в реалиях же дело обстоит совершенно иначе. Уж он-то, как бывший военный, понимал это прекрасно.