Ладья Авалона - [7]

— У тебя что — ПМС? — осадила его ворчливо Вика.

— Да не, он всегда такой, — хихикнул Сергей.

— Ну хотя бы… — Артур раздосадованно вздохнул, — почему бы не дать нам тела настоящих рокеров? — он сделал жест, будто кладет руки на высокий мотоциклетный руль. — Чтобы все девки были наши! Настоящая музыка! Это же драйв! Это успех! А что из себя представляют… как их? — он изобразил туповатую гримасу на симпатичном личике Эовин и наигранно-неприязненным тоном проквакал. — «Ладья Авалона!» Нет бы что-то крут-тое! — и, уже немного расслабившись, кривляясь всем телом, он пропел. — «Аай стэнд элоооун…»[1]

Хоть голосок виолончелистки был нежным и приятным, Кривошапкин, видимо, никогда при жизни не пел, и Вика, скривившись, полуобернулась к нему с раздраженным замечанием:

— Эй, пою здесь я!

Городок, куда они приехали, был не очень велик по площади, но довольно оживлен. Если прибрежные улицы были преимущественно заняты отелями, магазинами и кафе, то в глубине все больше говорило об обыденной жизни — они миновали небольшой строительный рынок, офисы, где на крылечках неспешно курили сотрудники. В глубине дворов виднелись школа и детский сад. Люди, встречавшиеся навстречу троице, с интересом оглядывали их, парни оборачивались, женщины криво косились и только одна маленькая девочка громко запищала «мама, смотри — принцессы!». Вика, польщенно улыбнувшись, мысленно заметила себе, что первым делом надо переодеться в менее броскую одежду, чем вечерние платья. Зачем Светлый их так вырядил? Чтобы они прониклись неизбежностью своей скорбной участи марионеток?

Пререкаясь по мелочам, они пересекли по мосту полноводную по весне и довольно бурную речку, поднялись по вырубленным ступенькам на узкую пешеходную улочку, обсаженную кипарисом, и оказались прямо перед гостиницей «Солнечный берег» — небольшим трехэтажным домом, утопающим в цветущих рододендронах, с открытой террасой, где виднелись столики.

— Чертов берег… — отдуваясь после подъема, ныл Артур. — Даже не третья линия!

А Сергей и Вика с детским изумлением глядели назад, на головокружительный простор, раскидывающийся внизу — бесконечная стальная ширь сверкающего на солнце моря, как гигантское блюдо, дуга каменистого длинного пляжа. Мощеная камнем набережная, по обе стороны которой тянулись японские акации с розовыми метелками. Группа пляжных кафе и баров с выключенными вывесками. Совсем рядом, покачиваясь в воздухе, медленно проплыла большая серая чайка.

Они позвонили в домофон на калитке, и им открыла приветливая полная женщина в цветной косынке и переднике с маками.

— О, а вот и вы, — заворковала она глубоким приятным голосом. — А багаж ваш вчера привезли, в номере дожидается, — она повела их внутрь, попутно объясняя. — Налево столовая, но, пока сезон не начался, мы не готовим, но вы можете пользоваться кухней сами — там есть все, что нужно, — Сергей закусил губу, будучи в ужасе от этой затеи и надеясь, что Артур не станет жидиться на полноценные обеды в кафе. — Репетировать можете на веранде или вот там, — она указала куда-то вглубь внутреннего двора рукой, — Там флигелек небольшой, но все лучше, чем, если соседи по номерам будут жаловаться, — она понимающе развела руками, будто и сама знала, как не любят «музыкальных» жильцы. Когда она сказала это, Вика внезапно с испугом осознала, что инструмент-то придется двигать? Она слабо представляла, как это можно сделать — контрабас хоть и очень большая штука, но его вроде носят в… сундуке? Чехле? Ну, носят как гитару или скрипку. А вот арфа? Ее как? На тележке катать? Да они же и втроем ее не поднимут! Сердце у нее так и упало, но она успела порадоваться хотя бы тому, что их номер был на первом этаже.

Номер оказался двумя комнатами, одна из которых была предусмотрительно отведена под спальню — здесь стояли три односпальные кровати, аккуратно застеленные персикового цвета покрывалами, вместительный шкаф и туалетный столик. В другой, с большим эркерным окном, стоял стол с плетеными стульями и тумба с телевизором. Здесь же посредине на ворсистом ковре громоздился весь их багаж — куча чемоданов, а в стороне стояли три похожие на туристические рюкзаки толстые объемные сумки, в которых, несомненно, приехал инструмент. Женщина, показав все в номере, оставила ключи и ушла, и троица начала неловко осваиваться. Артур обнаружил, что чемоданы аккуратно подписаны несмываемым маркером и, вытащив из кучи два, принадлежавших Эовин, принялся, едко комментируя, искать в них туалетные принадлежности и более современную и неброскую одежду. Все его замечания лишь подчеркивали то, как ему недостает бытовых мелочей и что потребности тела все еще значат для него очень многое и остаются единственным источником удовольствия. Разыскав нужное, он с веселым свистом скрылся в ванной и зажурчал душем. Сергей же и Вика приблизились к сумкам и несколько раз осторожно обошли их, не зная, как подступиться, будто инструменты кусались. Наконец, Вика решилась и расстегнула молнию — сразу же пахнуло незнакомыми насыщенными запахами — пряным глубоким ароматом дерева, едкими нотками чего-то столярного. В глубине что-то витиеватое поблескивало лаком, как великолепный, но скрытный зверек, замерший в тени.