Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - [123]

Навигация открылась в мае. Оживилась водная трасса «Дороги жизни». С первых же дней фашисты пытались сорвать наши перевозки. Их авиация совершала налеты на караваны судов и отдельные корабли. Вместе со всеми моряками мужество и отвагу в борьбе с врагом проявили и медицинские работники.

Транспорт «Чапаев» перевозил войска. Во время перехода из Кобоны в Осиновец на судне находилось около 300 бойцов— подкрепление Ленинграду. Навстречу «Чапаеву» шел тральщик с баржей на буксире. В воздухе появились «юнкерсы». Они стали пикировать на баржу. Транспорт, вооруженный двумя пушками и двумя крупнокалиберными пулеметами, развернулся и открыл огонь по самолетам. Кругом рвались бомбы. Осколками одной из них был убит командир орудия, несколько моряков получили ранения.

Военфельдшер и парторг корабля М. Н. Рубцов бросился оказывать помощь пулеметчику Плотникову, наложил ему повязку. Плотников остался на боевом посту и продолжал бой до тех пор, пока «юнкерсы» не ушли. Своевременно получили помощь и другие раненые.

Служил на «Чапаеве» юнга Боря Андреев — сын корабельного кока. Было ему 15 лет, когда мать умерла в Ленинграде от голода. Отцу разрешили взять мальчика на корабль. Боря исполнял обязанности второго номера расчета у орудия и санитара. В этом бою юнга действовал бесстрашно и умело. Он оказал помощь раненному в живот комендору Федосееву, заменил его у пушки и продолжал вести огонь по вражеским самолетам.

Четыре истребителя Ме-109 в течение получаса обстреливали ТЩ-126. Пятнадцать человек получили ранения. Военфельдшер Михайличенко, вместе с боевым санитаром Снегиревым, невзирая на вражеский огонь, перенесли раненых в безопасное место. Они не только накладывали повязки и шины, но и производили болеутоляющие инъекции. Часть раненых, получив помощь, возвратилась на боевые посты. Военфельдшер Михайличенко погиб в 1943 году на корабле, подорвавшемся на мине.

В результате массированного налета авиации противника на Кобонский порт было много раненых. На канонерской лодке «Бира» от бомб, разорвавшихся на корабле и вблизи его, получили ранения 26 человек. На канлодке «Нора» имелось 14 раненых, на пирсах — 82. Весь личный состав медицинского эвакоотряда на месте оказывал помощь раненым. Вот как описывает этот эпизод в своем дневнике начальник морского медицинского эвакоотряда Федор Григорьевич Масляков:

«В товарный состав с боеприпасами попала бомба. Начали рваться снаряды и мины. Из горящих вагонов в разные стороны, подобно шарам с огненными хвостами, летели «эресы». Это был настоящий ад.

Но ничто не могло остановить личный состав эвакоотряда. Все медицинские работники, не обращая внимания на опасность, продолжали помогать раненым, эвакуировали их с кораблей. Особенно старались медсестры Михайлова, Сорокина и другие.

Позднее Сорокина вспоминала: «Страх куда-то исчез, о смерти не думалось, была одна мысль: вынести раненого в безопасное место…»

В трудных условиях пришлось работать и врачу канлодки «Бира» М. В. Попову. Помещение медицинского пункта корабля оказалось разрушенным, штатный санитар по делам службы находился на берегу. И все же врач сделал все, что было в его силах, для спасения жизни воинов.

Много и самоотверженно трудились в те дни работники военно-морского госпиталя № 5, развернутого на базе Ириновской больницы. С 7 декабря 1941 года по 1944 год им руководил хирург Б. М. Шварцгорн, имевший уже опыт работы в госпитале на полуострове Ханко. С большой любовью я вспоминаю этого замечательного человека и дружный коллектив госпиталя. Борис Моисеевич хорошо знал оперативную обстановку, всегда находился там, где был всего нужнее.

Заслуживают всяческой похвалы труженики медицинского отделения Осиновецкой военно-морской базы. Благодаря высокой оперативности его начальника Л.М. Заборского и работников санитарно-эпидемиологической лаборатории Г. П. Сомова, Н. М. Сомовой, Б. Р. Трескунова и других, благодаря проводимой ими системе противоэпидемических мероприятий на флотилии не было ни одной вспышки инфекционных заболеваний.

Медики не только умели лечить, бороться против эпидемии, они в трудные минуты становились настоящими воинами.

Во время очередного налета фашистской авиации на Осиновец Л. М. Заборский и фельдшер Бершаков, выбежав из землянки, увидели в районе бухты Гольсмана черное облако дыма. Взяв весь санитарный транспорт, они направились к пирсу. Но пробиться к пирсу было не просто: путь преграждали огромные бревна, вывороченные рельсы. А в 2–3 метрах от разрушенного пирса стоял тендер, загруженный боеприпасами. На нем возник пожар, имелись раненые.

Пренебрегая опасностью, Л. М. Заборский, медсестра Попова и санитар Педченко прыгнули на тендер и стали тушить пожар, сбрасывая за борт горящие войлочные маты. Они оказали помощь раненым. Вскоре подоспели краснофлотцы и выгрузили ящики с минами. Взрыв удалось предотвратить. Раненых перенесли на машины и отправили в Морье.

Новая Ладога, где располагалась главная база флотилии, часто подвергалась воздушному нападению. Мне навсегда запомнилась встреча с коллективом больницы водников во время первого массированного налета фашистских стервятников. Больница находилась на Новоладожском канале. Мы должны были развернуть на ее территории наш госпиталь.