Ладога - [12]

– Но ты не случайно вспомнила протестантов, сестренка. Они многое упростили, потеряли меру, но кое в чем были правы. Времена меняются, и язык церкви должен меняться.

– То есть пялиться на других женщин – хорошо? – вспыхнула девушка.

– Нехорошо. Но подумай, сестренка, что ты сама сделала не так. – Отец Иоанн сделал акцент на слове «ты». – В любом конфликте обычно виноваты обе стороны. Ты на работе пропадаешь, а он ждет тебя…

– Я большое дело делаю! – взвилась Чайка. – Я за ранеными ухаживаю!

– Вот ты говоришь «я, я». И ни разу не сказала «МЫ». Семья – малая церковь. – Отец Иоанн продолжал говорить ровным голосом, словно не заметив последней реплики девушки. – Нельзя жертвовать семьей. Ни в каких обстоятельствах.

Алиса надула губы и отвернулась. Ей неприятно было осознавать, что священник прав, со всех сторон прав. Она взвалила всю вину на одного Игната. Он мало внимания ей уделяет? А она? Да, она работает больше. Но… не сама ли она избегает близости с мужем? Не нарочно ли так нагружает себя на работе, чтоб не решать семейные проблемы. «Я устала. Отстань», – что еще от нее слышит Игнат по вечерам?

Он ждал очень долго, прежде чем начал смотреть по сторонам в поисках другой дамы. И опять же – только смотреть. Если бы измена уже произошла, Алиса бы почти наверняка узнала об этом. Но признавать свою неправоту, да еще перед чужим человеком, девушка не хотела.

– Все равно он виноват. – Она встала и пошла к выходу, давая понять, что разговор закончен, но в последний момент остановилась. – Кстати, вы обещали дать мне совет.

– Эй, даешь советы! Даю. – Священник добродушно улыбнулся. – Совет простой. Когда вернешься к нему, не ругай и не пили. Ему и так тяжко, поверь. Попробуй быть ласковой. Ни один мужчина не пойдет налево, если дома он окружен заботой и вниманием…

Чайка рассеянно кивнула и поспешила покинуть церковь.

Дорога домой заняла довольно много времени. Пару раз женщина сворачивала не туда, и приходилось снова плутать в поисках нужного поворота. Все это время она была полна желания если и не устроить Игнату очередной скандал, то, как минимум, провести с ним очередную воспитательную беседу.

Но чем ближе становился их дом, тем яснее Алиса понимала: от ее нотаций не будет проку. Сколько раз она пыталась достучаться до мужа, устраивая ему разносы? Помогло ли это хоть чуть-чуть? Нет. Ситуация лишь становилась все более и более безнадежной.

«Похоже, что этот поп прав. Попробую быть мягче. Постараюсь, – решила она. – Вот только получится ли?»

У дверей дома ее уже дожидался глашатай Сбруев. Неприятный тип, которого побаивались все соседи. Он служил одним из помощников председателя и отвечал за исполнение распоряжений Совета. С ним рядом стоял молчаливый бугай по кличке Лютый.

– Алиса Чайка, решением Совета ты лишена права заниматься медицинской деятельностью на ближайшие семь дней. Будешь находиться под домашним арестом.

Медсестра даже не пыталась скрыть, как она рада этому наказанию.

«Хотя бы ради этого стоило надавать Жанне по щекам», – подумала женщина, а вслух сказала:

– Клево. Отдохну немного.

И захлопнула дверь перед слегка опешившим Валентином. Лютый едва заметно ухмыльнулся. Он тоже недолюбливал глашатая.

* * *

Домой Пес возвращался героем, ловил на себе восторженные взгляды соседей. О мужестве, которое проявили Игнат Псарев и Жанна Негода в ходе отражения атаки, объявили всей общине по громкой связи. Через динамики, висевшие в общественных местах и коридорах, руководство бункера оперативно информировало население о новых распоряжениях и значимых событиях.

Благодарность за проявленную бдительность Игнату объявил сам председатель, Роман Анатольевич. Несмотря на поздний час, Звягинцев лично вышел приветствовать героев, возвращавшихся с поля битвы. О наказании за дебош никто уже и не помнил. Сталкера отвели в медпункт, где еще раз обработали синяк. Жанне помощь не понадобилась. Едва друзья вышли из медицинского кабинета, как их окружила свита председателя: всякие помощники, заместители и прочие.

– Такие солдаты на вес золота. – Председатель обращался скорее не к Игнату, а к своему окружению.

Пес вяло улыбнулся в ответ. Сил на то, чтобы испытывать бурную радость, просто не осталось. Его напарница выглядела еще хуже, она еле стояла на ногах. Председатель все прекрасно понимал и не стал задерживать героев, отпустил домой отсыпаться. На прощание Игнат и Жанна крепко пожали друг другу руки.

– Крепись, – шепнула на прощание Негода.

Псарев отлично понял, о чем идет речь. Предстоял трудный разговор с женой. Наверное, самый трудный за все время их отношений.

Сталкер надеялся, что Алиса будет спать и разговор удастся отложить до утра. Но Чайка не спала. В тусклом свете единственной лампочки Игнат сразу увидел жену. Она сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки и закутавшись в плед. Увидев мужа, девушка вскочила и бросилась ему на шею.

– Боже мой, Игнат! Вернулся! Живой, – шептала Алиса, покрывая лицо сталкера поцелуями.

От такой встречи Псарев несколько опешил. Он ждал если и не очередной истерики, то, как минимум, неприятного разговора.

– Живой. Немного поломали, – проворчал сталкер и расстегнул куртку на груди. Синяк огромных размеров был виден даже в полутьме.