Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские - [45]

Стояли рати друг против друга часа два. Потом ниточка интервентов дрогнула и стала приближаться.

Яром выехал перед войском посадским. Должное надо отдать — не испугался лучников хундустанских, метких.

— Постоим, други, за Посад торговый! — крикнул он. — За жизнь нашу вольную! Никогда еще Посад не жил по указке чужой. Неужели сейчас допустим, чтобы вражьи морды нам в лицо плевали?! Бей охальников! Бей огульников окаянных!

Лад из лесу за всем наблюдал. И тут случилось нечто невообразимое — всё войско посадское замерло, будто окаменело. Вот Яром на лошади, на дыбы взвившейся, впереди войска застыл со ртом открытым. Вот Наковальня ногу для шага поднял, да так и остался стоять. И итайское ополчение в землю вросло.

— Что это? — в ужасе проговорил Лад. — Что происходит?

— А то, чего мы так боялись! — выкрикнул Сичкарь и дал знак нечисти быть наготове. — Видишь того, на змеюке трехглавой? Он чародей. Видишь, рукою машет в такт песне своей. Это он руны древние поет. Песня околдовала войско посадское. Теперь надежда на нас. Так и Седобород говорил! Только...

— Что только? — обернулся Лад.

— Долго их сдерживать моя нечисть не сможет. Полчаса гарантирую, а потом...

— Полчаса тоже время, а мне что делать?

— Заткни чародея! Никто из моих близко не подойдет. Вокруг заклятие страшное. А тебя оно не возьмет. Так что...

— Понял. Когда начнем?

— А вот как гоблин с той стороны свистнет.

И тут же с другой стороны поляны, из лесу, раздался свист звонкий, и повалила нечисть посадских земель на войско интервентов! Что тут началось!.. Визг, свист, лязг железа, крики ужаса франзонцев и бовусцев! Они-то думали, победа легкой будет! Толпы людей смешались с орущей оравой нечисти. Хруст костей и ржание конское стояли над полем нотой жуткой, невыносимой! Лад к чародею на змеюке подкрадывался. Сичкарь прикрывал его и валил всякого, кто на Лада руку поднимал. Ужас и страх криками из людей умирающих вырывались.

«А что же Седобород? —думал Лад, уворачиваясь от палицы огромной, которой замахнулся на него франзонский воин. — Где Седобород? Он так здесь нужен!»

И тут в голове Лада раздался голос:

— Не думай обо мне. Я в Посаде оборону держу. Чары злые и на город упали, но я пока справляюсь! Сокруши чародея заморского, и наше войско тогда в бой вступит!

Тут рядом с Ладом гоблин оказался. Шерсть Сэра Тумака была вся в крови, и он улыбался, оскалив зубы острые. Вдвоем с Сичкарем они прикрыли Лада по бокам. Метрах в десяти от змеюки их встретил плотный заслон. Получилось так, что нечисть посадская в клин вытянулась. В основании клина — войско посадское. А острие — Лад, гоблин и Сичкарь. Фланги клина хундустанцы стрелами осыпали, да только нечисти это было всё равно, лишь бы древки стрел не осиновые были! Супротив острия — Лада, гоблина и Сичкаря, пехота бовусская встала, щиты сомкнула и копьями ощетинилась. Да еще змеюка трехглавая, гидра заморская, пародия на Горыныча, зашипела и огнем харкать стала.

— Всё, дальше нам не пройти! — рычал Сичкарь, втаптывая в землю врага раненного, еще двоих на землю сбивая и пасть ужасную, зубастую, им показывая. — Заткни чародея, Лад!

Чародей на спине змеюки стоял, глаза закрыв. Слльный удар по голове свалил Лада на землю, но он тут же вскочил. Выхватил из голенища ножик, рукоять, из кожи набранная, удобно в руку легла. Вспомнил, Лад, как Донд ножи метал, вздохнул глубоко, присел, уходя от удара меча франзонского, подпрыгнул выше копья бовусского и метнул нож. Чародей словно захлебнулся песней черной своей. Нож в горло вошел ему. С секунду хватал он ртом воздух, потом повалился, скатился с шеи змеиной и падать стал. Тут змеюка и плюнул огнем прямо в него.

В следующий миг раздался глухой удар о землю. Это войско посадское, на полушаге застывшее, шаг этот завершило. И битва с новой силой закипела.

Сошлись человеки с человеками, а нечисть с нечистью билась!

Сичкарь разевал пасть свою да десятками глотал упырей вражьих. Ну, конечно, и ему кто-то по морде ужасной секирой лупил. Гоблин ведьм гонял. А лешие вурдалаков били. Маленький демоненок пыльный пробрался к обозу вражьему и подпалил гробы вампирские. Но от гордости и смелости собственной головой так завертел, что уши ветер подняли, и пламя погасло.

Яром прямиком к змеюке мчался — лицо в пене слюнявой! Да и как же здесь слюной не исходить, когда вокруг одна нечисть — своя и чужая! Но со своей позже разберемся, а сейчас надо заморскому чудищу такой трепки задать, чтоб во веки вечные на землю посадскую не выползало. Но только как рыкнет змей в его сторону, так Яром коня и поворотил! Хорошо, Наковальня поблизости оказался. Мечом огромным одним махом срубил он все три головы змеюкины.

Тут пыльный демоненок в воздухе появился, схватил голову одну и был таков! А через минуту в тылу ворога запылал пожар! Голова-то змея еще жила, слюной горючей брызгала... Ополченцы итайские схватились с пехотой бовусской. Те думали, что купчишек толстых один вид копий острых напугает, ну и ринулись на итайцев. Да не тут-то было. Ополчение итайское расступилось, пехота бовусская в пустоту провалилась, а с флангов на нее тут же бросились мастера рукопашного боя. Такого бовусцы не ожидали. Что же это за люди такие, если ногами бьют в головы, шлемами защищенные, и от ударов таких шлемы мнутся, как воск мягкий?! Через двадцать минут остались от пехоты бовусской лишь копья ломаные и щиты разбитые. Среди итайцев тоже потери были, но не в пример меньше.