Малыш, еще глотнув для бодрости свежачка, настоянного на горьких травах, начал страховать подъем любимой.
Малышка старалась изо всех сил…
— Не могу.
— Хватайся.
— Не могу.
— Давай!
Обе измученные, утомленные, израненные ручки сомкнулись на протянутой вниз мужской ладони.
— Держись крепче!
Малыш рывком извлек всхлипывающее существо на поверхность земли.
— Порядок.
И не было сил подняться с колючего дерна.
Оба задыхались от избытка свежего воздуха и заново привыкали к робкому ветру и отчаянному запаху диких трав.
Малыш по привычке нашарил руку неподвижной Малышки.
Ослабевшие пальцы в ссадинах ответили робко и нерешительно.
— Ты меня по-прежнему любишь?
— Глупый вопрос.
— Нет, совсем не глупый. Я боюсь, что сейчас наша любовь кончится.
— Почему?
— Там внизу слова, даже самые красивые, не имели цены.
— Ошибаешься.
— Не перебивай.
— Ну хорошо, хорошо.
— Когда мы были обречены на смерть, то могли себе позволить не думать о последствиях наших поступков и наших слов.
— Наоборот, в полной безнадежности рождается истина. Зачем врать, зачем обманывать, зачем фальшивить?
— Дай мне высказать.
— Пожалуйста.
— Сейчас же я боюсь, что тебе захочется просто забыть все, что случилось с нами, и поскорей вернуться к прежней жизни, к жене, в старую уютную квартиру, к мифологическому словарю.
— Ну нет, — сказал Малыш без малейшего сомнения в голосе. — Теперь в моей жизни все будет по-другому. — И добавил после короткой паузы: — В нашей жизни.
— Тогда скажи, что любишь.
— Да хоть тысячу раз.
— Мало.
— Ну тогда столько раз, сколько звезд на небе.
И тут полная, ядреная и великолепная луна, разметав тучи от горизонта к горизонту, позволила спасшимся влюбленным наконец-то увидеть друг друга.
Мужчине — женщину.
Женщине — мужчину.
Он был прекрасней любого из античных шедевров.
Она — маленькая усталая голышка — тем более.
Потому что самый прекрасный человек в мире — это тот, которого любишь.
Она вдруг поверила всему — и его словам, и его поцелуям, и лунному торжественному аккорду.
Он вдруг понял, что там, в подземном лабиринте, было только начало, что эта любовь, обретенная вопреки злобе и мстительности, вопреки коварству и предательству, эта любовь, как золотое зерно, упавшее в землю, теперь вот проросла и потянулась к свету… И у нее, вырвавшейся из мрачного плена, — изумительное будущее, как у прекрасного цветка, пробившегося сквозь толщу земли и раскрывшего все свои великолепные лепестки навстречу солнцу, навстречу жизни…
