Лабиринты подземелья - [11]

Старики работали по пять, шесть человек на одну бочку, ну а я таскал бочку один, Гарт, хозяин золотарей, сказал тебя и одного много. Так как у меня не было кистей в помощь мне придали старика Рампила, мастера иллюзий илтингов, я поближе подгонял бочку и мастер ведром с веревкой вычерпывал все из нужников.

Рампил был настолько стар, что и передвигался то с трудом, я его сажал верхом на бочку и так мы передвигались до следующего дома. Старик был мне признателен и в благодарность учил меня своему исскуству иллюзий. А для каждой бочки, Гарт нанимал мальчишек- погощиков. У нас это был уже второй.

Первым погонщиком у нас был тоже раб, похожий на крысеныша мужчина средних лет, его так и звали Крыс. Так вот погонщики пользовались у хозяина Гарта, относительным доверием. Они с утра бегали по улицам и искали кому нужны услуги золотарей и договаривались о цене, смотря какой объем работ надо выполнить.

Хозяин за всеми не успевал, поэтому некоторым погонщикам доверял собирать монеты с клиентов. Таким доверием пользовался и Крыс. Всю жизнь с детства его унижали и шпыняли все кому не лень, и родился он от какой-то проститутки, А теперь встав на одну ступеньку выше по социальной лестницы, он вовсю унижал бедных монаховилтингов. По малейшему поводу и даже без, старцы подвергались постоянным издевательствам и унижением, он оправдывал свое прозвище крыс.

Чашу моего терпения переполнила его последняя выходка, когда опоржнив свои бочки старики прикатили их во двор на обед.

Все работники-золотари усаживались за длинный стол, где их обедом кормила кухарка рабыня. Погонщики садились раньше и обедали отдельно, их кухарка обслуживала первых.

В тот день Крыс почему-то особенно был в ненастроении и срывал то и дело злобу на нас с Рампилом. Своими придирками он довел меня почти до белого каления, меня успокаивал все время мастер.

А сейчас поев, он со злостью смотрел как усаживаются за стол монахи обедать.

И дождавшись, когда Рака, наша кухарка наложит последнему кашу в тарелку, подошел к столу и опрокинув его со всеми чашками с едой, закричал

— Дармоеды хватит жрать! Идите все работать.

Я молча подошел к нему и с размаха всадил ему ногой в печень, а когда он упал, то продолжил дальше ногами его избивать, пока меня от него не оттащили монахи.

Крыс лежал неподвижно, похоже потерял сознание.

Потом как выяснилось, я сломал ему несколько ребер и ногу в двух местах. Так, что в дальнейшем нормально ходить он уже не мог. А мне за порчу хозяйского имущества назначили пять ударов плетью. Сама плеть представляла собой высшее исскуство палаческоко извращения. Плеть была переплетена стальной проволокой с сыромятными ремнями, через каждые пять сантиметров, которых были вплетены шарики с острыми щипами, этакие маленькие булавы в миниатюре.

По слухам рабы выдерживали самое большее шесть, восемь ударов такой плети.

Десять ударов такой плетью это был смертный приговор. Мне назначили пять.

Моя спина после этого превратилась в страшные кровавые лохмотья и целых две недели я не мог двигаться. За мной ухаживала кухарка и Рампил.

Наша бочка все две недели сиротливо стояла в углу двора, а трезвый Гарт ходил и ругался, что бочка простаивает и он терпит от этого убытки, а дармоеды лежат и прохлаждаются на нарах.

Теперь он жалел, что опрометчиво назначил мне пять ударов плетью, хватило бы и двух, ходил и ворчал он себе под нос.

Самое примечательное во все этом, было что Крыс вообще исчез с нашего горизонта. По слухам он так и не смог оправиться после моих ударов и хозяин продал его в подземелье, как приманку ловцам зверей.

Рампил опять накинул на меня постромки и я потянул бочку к таверне. Нынешний погонщик из нанятых мальчишек знал судьбу предыдущего, так что говорил со мной с опаской и вежливо, особенно, когда желая подшутить над ним, сделав страшные глаза сказал ему, если мне не понравишься, придушу. Тот задрожал как осенний лист и ходил как шелковый, даже иногда помогал старику в его нелегкой работе.

Здесь в рабстве мы уже три месяца, от меня несет, как от помойной ямы, вода здесь тоже продается за деньги, хоть и дешево, но все равно за деньги, так что помыться мне не светит, но к запаху уже привык.

Меня страшило другое, за три месяца так и не продвинулся в раскрытии своих прежних способностей и мне не доступен мой пространственный карман. С ним бы я быстро сменил бы свой статус и кое-кому бы очень не поздоровилось.

Постоянная медитация и трансы ничего не приносили, как будто бы перегорел самый главный предохранитель.

За эти три месяца умерли от недоедания и побоев четыре старца монаха, а один старик упал в глубокую яму с дерьмом и там захлебнулся, поистине наверное самая страшная смерть. Своего Рампила я холил и лелеял, мне было просто жаль старика и он мне платил своей любовью и всячески учил своему исскуству иллюзий. Теорию я почти знал наизусть, только мне бы хоть капельку прежней силы и я мог создавать различные иллюзии. Старик меня успокаивал и говорил, что он чувствует во мне мощь богов, только надо ее разбудить. Ну это я и сам знал и понимал.

От раздумий меня отвлек крик в глубине таверны. Я подтянув бочку поближе к отхожей яме, сидел в тенечке на улице опираясь на стену.