Лабиринты лжи - [47]

— Я так и знала! — Ее карие глаза торжествующе блеснули. — Вы видели моего брата! Он приходил к вам, не правда ли? Он всегда говорил, что когда-нибудь вернется в церковь.

— Боюсь, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова, Рейчел. — Он подбирал последние крохи салата с тарелки. — Церковь очень строга в этих вопросах.

— Я понимаю, — просияла Рейчел.

Он и так достаточно ей рассказал. Ей хватило, чтобы поверить: Эммет жив-здоров и находится на островах. Зная своего брата, она додумала и остальное: он придет сегодня, на ее день рождения. Поверив в это, она переменила тему:

— Когда вы уезжаете в Южную Америку, святой отец?

Священник беспокойно поерзал.

— Завтра.

— Завтра? — удивилась и огорчилась она. — А я-то думала, не ранее нескольких недель. — Странно, но она почувствовала себя обделенной при мысли, что этот дружелюбный, понимающий человек исчезнет из ее жизни так быстро, едва успев с ней познакомиться.

— Все случилось немного неожиданно. Приказ о моем переводе и мой заместитель прибыли одновременно. Жаль, что я не узнаю, чем закончится ваша история, Рейчел. Жаль, что мы не успели лучше узнать друг друга. — Он, казалось, был искренне расстроен.

— И мне тоже. Но я могу рассказать вам, как все закончится, — шаловливо, но уверенно предложила она.

— Неужто вы ворожите, мисс Рейчел Чандлер, как ваши предки-ирландцы? — с напускной строгостью осведомился он.

— Нет, как моя еврейская бабушка.

— Что ж, может быть, прогуляемся вдоль берега, пока вы мне будете обрисовывать ваше будущее? Наверное, это последняя моя прогулка по пляжу. Боюсь, в Сальвадоре нет таких пляжей.

Рейчел ни секунды не колебалась. Она не пропустит Эммета, он ее дождется. Он увидит старый черный «форд» священника и поймет, что она где-то недалеко. Она может погулять с отцом Фрэнком, зная, что он придет.

— Я с удовольствием прогуляюсь с вами. Я всегда любила сказки — как слушать, так и рассказывать.

Они спустились по ступенькам — грузный священник в черной рясе и длинноногая молодая женщина.

— Эммет сегодня приедет, и они с Беном отлично поладят.

— Значит, его зовут Бен? — Ее босые ноги и его туфли оставляли на твердом мокром песке странное сочетание отпечатков.

Она кивнула:

— Бен О'Хэнлон. Он журналист, он даже получил Пулитцеровскую премию. Он хочет взять интервью у Эммета для книги о радикалах шестидесятых годов, которые до сих пор скрываются.

Отец Фрэнк вдруг встревожился. Полуденное солнце блестело на его лысине.

— Мне доводилось слышать это имя, — медленно проговорил он. — Не слишком ли он старается ради одного интервью? Это подозрительно.

— У него такая привычка. Прежде чем приехать сюда, он шесть месяцев провел в тюрьме в Южной Америке за то, что сунул нос куда не следовало.

— Да уж… Некоторые правители в Южной Америке питают антипатию, мягко говоря, к журналистам, — хмыкнул отец Фрэнк. — А вы уверены, что Эммет нужен Бену О'Хэнлону именно для этого?

— А зачем еще? — логично возразила Рейчел.

— И то правда. — Отец Фрэнк внимательно разглядывал песок под ногами, и она не могла прочитать выражения на его лице. — Но все-таки, Рейчел, расскажите мне, что будет с вами в конце. Эммет и Бен подружатся, Бен возьмет у него несколько интервью, которые принесут ему еще одну Пулитцеровскую премию…

— Вы читаете мои мысли, — рассмеялась Рейчел. — А как насчет Нобелевской премии, если уж на то пошло? Эммет вернется в Сан-Франциско, раздаст наследство своим жадным дядькам и теткам и переедет ближе ко мне. Он женится и заведет мне пятерых племянников и племянниц, чтобы мне было веселее.

— Вы подружитесь с его женой?

— Мы станем лучшими подругами. Она будет почетной подружкой у меня на свадьбе.

— Вы собираетесь замуж?

Она кивнула:

— За Бена О'Хэнлона.

— А он об этом знает?

— Пока нет. Но скоро узнает.

— Вы его любите. — Он поднял голову и взглянул на нее. Это было утверждение, а не вопрос, и его глаза были полны глубокой тревоги.

— Конечно. Я вам сразу так и сказала, помните? Но тогда я думала, что он мой брат. А вы мне даже не намекнули!

— А я точно не знал. Оставался ничтожный шанс, что он все-таки ваш брат. И я до сих пор уверен, что дал вам тогда самый лучший совет — воспринимать все спокойно. Окажись он и в самом деле вашим братом, вы бы не позволили своим тревогам овладеть вами и вскоре нашли бы кого-нибудь еще.

— Может быть. Но, признаться, я не могу себе представить, что я могла бы полюбить другого человека.

— К счастью, вам больше не о чем беспокоиться. Слава богу.

— Слава богу, — эхом откликнулась она.

— Итак, теперь, когда я знаю о вашем будущем, Рейчел Чандлер, расскажите мне о вашем прошлом, — тепло попросил он.

«Это настоящий дар, — думала Рейчел, — особенно для священника — питать столь неподдельный интерес к признаниям незнакомцев». Его умение разговорить вызывало невольное восхищение. Она рассказала ему всю сагу своей двадцативосьмилетней жизни. Его, казалось, особенно интересовали последние пятнадцать лет, которые она провела без брата. Когда она закончила свою сбивчивую повесть, он одобрительно кивнул:

— Бену О'Хэнлону повезет, если он сумеет вас добиться.

— Ему уже повезло, — усмехнулась она.