Лабиринт верности - [221]

— Если господин позволит мне говорить, — начал Реймунд.

— Господин позволяет, — томный, приятный альт сопровождался визгливым смехом обсевших умертвия подружек.

— Я сообщу, что прислан сюда группой могущественных существ, заинтересованных в изменении положения дел в Ахайосе, — Стург намеренно использовал безличное обозначение своих мнимых хозяев, чтобы намекнуть на их, возможно неживое происхождение.

— И что же, — вампир обнажил ровные, некрупные белые зубы, среди которых выделялись крупные, но не монструозные клыки, — твои господа желают от меня?

— Пираты города, — продолжил убийца мертвенным холодным голосом, на его шее, под одеждой, болтался амулет из вороньего черепа, менявший голос, а заодно защищавший носителя от излюбленной вампирской шутки — чтения мыслей, — уже достаточно долго находились под неумелым и глупым человеческим руководством, и мои покровители желают это изменить. И никого, более достойного на роль нового, Темного Адмирала, чем господин, они не видят.

— Тут есть загвоздка, — Маркос убрал с колен голову брюнетки, и после короткой потасовки среди дам, ее место заняла светловолосая навь. — Для того, чтобы я стал Адмиралом, даже Темным адмиралом, требуется убрать нынешнего главу Берегового Братства.

— Это не загвоздка, — почти прошипел Стург, — а лишь небольшая помеха на пути к возвышению. Мои хозяева берутся исправить эту оплошность. При некоторой помощи со стороны господина.

— И о какой помощи идет речь? — Голос нежити звучал недобро.

— Мои хозяева обеспечат устранение Адмирала, если господин сумеет немного отвлечь его людей, чуть уменьшить их силы, и предоставит помощь в организации ловушки на Морниса Легада. План уже готов, ошибки быть не может, мы уберем вашего соперника. Если господин окажет необходимую, весьма скромную помощь.

На некоторое время повисло напряженное молчание, где-то каркал ворон, низшие вампирши в ногах «Слуги Заката» начали вести себя тревожно. Их повелитель расхохотался.

— Я хочу убить Адмирала, мечтаю разорвать его сморщенное старое горло, выпустить из него всю кровь, плоть отдать свиньям, а кишками украсить мачты моего корабля. Просто мечтаю, — прошептал вампир. — Он как кость в горле, хуже него только солнце и священники.

— Это значит, что господин согласен, — поинтересовался безэмоциональным голосом Реймунд.

— Это значит, — Ответил, очень широко улыбнувшись, Маркос, обнажив зубы, внезапно начавшие превращаться в острые тонкие иглы. — Что я даю тебе тридцать секунд — убраться отсюда. Ты оскорбил меня, пытаясь выставить чьей-то пешкой. И еще больше оскорбил, решив, что я позволю кому-то еще убрать этого старого вонючего гремлина. А теперь беги, человек. Быстро беги.

У стриги выросли крылья, и она зловеще закричала, навь перешла в полуплотское состояние вампирического духа, третья — рыжая вампирша-новиат, отрастила на пальцах тридцатисантиметровые когти.

— Тише, девочки, — прочавкал вампир клыкастой пастью, — мы дали ему фору. Тридцать. Двадцать Девять.

Реймунд немного не успел — особняк оказался настоящим лабиринтов из каменных коридоров и комнат, наполненных всякой декадентской чушью типа вивисектория с мальчиком лет десяти, пристегнутым железными скобами к каменному столу, начисто лишенным кожи, но еще живым. Библиотеки, населенной призраками, банкетного зала с обнаженными рабами и рабынями с бессмысленными лицами.

Стригу он убил серебряным ножом, загнав его в пылающую яростью глазницу. Навь заставил ретироваться, обдав ее святой водой из фляги. Вампирше просто снес голову уже на пороге особняка.

«Хорошо, что я параноик и ожидал такого исхода — так и во второй раз умереть недолго. Еще один провал».

Мои соперники мне не враги.

— С Рябым Ником мы столкнулись, когда я собирал эскадру для большого дела. Этот большой, грубый и чертовски эффективный высерок оказался ценным приобретением. У меня когда-то были большие терки с алмарцами. Я решил закончить дело большим налетом, в котором собирался прикончить одного их инквизитора, очень мне досаждавшего. А заодно раз и навсегда показать южанам, что со мной лучше не связываться. Рябой оказался ценным приобретением, его люди — отъявленные головорезы, научившиеся махать саблей раньше, чем ходить, а сам он — немногословный, прямой и честный. Если ему кто-то не нравился, он просто убивал его. В общем, я собрал три тысячи человек и двадцать кораблей — четверть из них — люди Рябого. Само собой, никто не стал бы впрягаться за мои интересы. Я все устроил очень неглупо — решил накрыть инквизитора, когда он оказался в колонии Алмарского Мейна, где складировали золотишко. Всем должно было хватить.

В общем, мы нагрянули туда, не без труда утопили прибрежную эскадру и разломали три форта. Заняли город и сорвали джек-пот. Но много хороших ребят погибло. В том числе и ребят Рябого Ника. Инквизитора я, кстати, упустил. Но дело не в этом — по правилам полагалось разделить доли погибших среди их наследников из ватаг, есть у нас правила на этот счет. Но были корабли, которые потонули со всем экипажем. По-доброму надо было отдать их доли семьям или наследникам, оставшимся в Ахайосе или других городах. Но люди Рябого честно сражались и жаждали наживы. Он пришел ко мне и потребовал, чтобы половина от долей погибших перешла к его людям. Я сказал ему: