Лабиринт верности - [16]

Карета остановилась у массивных окованных сталью и украшенных защитными усиливающими заклятьями ворот. Из стоявшей подле ворот караулки вышел невысокий худой капитан с изможденным лицом человека изнывающего от жары в песочной шерстяной форме Шваркарасских колониальных войск. На груди капитана — парня лет 20–25 — гордо болтались знаки различия за 5, 10 и 15 лет беспорочной службы.

Быстро проверив бумагу, поданную ящером, капитан махнул рукой солдатам на воротах, один из них пнул сапогом носрога-раба и носорогообразный гуманоид, втрое превосходивший солдата в размерах, покорно завертел цепной ворот.

«Рабство не в цепях», — Мрачно подумал Стург. «Рабство в уме. Там, за спиной, нищие крысы, каждая из которых стоит трех таких солдат и пожалуй восьми их капитанов. А этот носрог терпит. Интересно, юнец, ты хорошо спишь по ночам, зная о таком соседстве. Или тут можно жить лишь не задумываясь о таких вещах. Дисциплина никакая, вон там в углу двое храпят. Оружие изношенное. Обмундирование. Даже думать противно. Кого и от чего вы защищаете? На чем держится порядок в этом городе? Почему вы еще целы?»

На территории Правительственного квартала было на что посмотреть — прямые мощеные улицы, усаженные платанами, пальмами и эвкалиптами. Питьевые фонтанчики в виде рыб и птиц. Степенно прохаживающиеся с мушкетами на плечах бравые воины колониальных войск, в красивых песочных рединготах и треуголках. И, конечно же, цвет городского общества — вполне комфортно чувствующие себя здесь аристократы города и их благородные гости, одетые по пред предпоследней столичной моде.

Дамы с зонтами, в платьях из легкого шелка и вычурных шляпках, гуляли со всякой мелкой тварью типа болонок, в сопровождении слуг и компаньонок. Джентльмены в камзолах с золотым шитьем, с отличными шпагами на дорогих перевязях прохаживались, степенно общаясь, от одного престижного питейного заведения к другому, периодически затевая ссоры с другими прохожими при шпагах. В общем, общество не в пример занятнее того, что было в крысином районе.

«И все же не полные олухи. Внешний лоск — да. Но не более. Как держат клинки. Как смотрят по сторонам. Даже общаясь с этими красотками, ожидают удар. В Шваркарасе были бы соколами среди петухов. А тут мыши среди львов. Сравнение, все познается в нем».

Сам район состоял из множества занимавших довольно обширные территории особняков и вилл где предавались неге и безделью местные хозяева жизни. Здания были как старые, так и новые, здесь вполне можно было встретить почти классическую виллу с колоннадой и бассейном во внутренних помещениях, и так же просто можно было увидеть фактически небольшой замок с настоящими барбаканами и донжоном. Большая часть строений утопала в зелени садов и аллей — спасавших аристократию от вездесущей жары и ахайосской желтой пыли.

Не менее помпезно выглядели и местные общественные заведения — магазины, ресторации, гостиницы. К одной такой карета, повинуясь приказу сеньора Чителло, и подъехала.

Строгое здание, облицованное черным гранитом, щеголяло позолоченной вывеской с каллиграфией «Ла Ториньён». Это была та самая гостиница, которую порекомендовал Батилеззо шваркарасский евнух, маскировавшийся под управителя банка.

Расплатившись с ящером, Чителло отпустил карету и подобрался, чтоб не ударить в грязь лицом перед ливрейным лакеем, столь похожим на хорька, что Реймунд даже подумал, что тот сбежал из соседнего квартала. Субъект сей презрительно взирал на нового гостя с вершины небольшой лестницы, ведущей к двустворчатой двери из черного дерева. Когда Батилеззо поднялся наверх по скользким мраморным ступеням, лакей набрал в рот воздуха для того, чтобы сказать что-то очень важное и пафосное. Но его перебили:

— Лучшую комнату и полный пансион, любезный. — Величественно произнес гость, пару раз до этого успевший грохнуться на ступенях и чудом не расколовший телескоп.

— Ресепсионист прямо через зал, сударь, — чуть скривился лакей.

— Благодарю, любезный, — серебряная монета, чаевые для нищих, шлепнулась перед лакеем на ступеньку.

Чителло же уже входил в зал.

Номер удалось снять без особых сложностей — гостиница, где номер на неделю стоил, как годовой крестьянский заработок, вряд ли была бы переполнена даже в подобном помпезном районе.

Номер оказался на третьем этаже четырехэтажного здания. Он состоял из приемной, уборной, спальни, кабинета и трапезной. Окна выходили на сад, расположение дверей вполне позволяло при должной сноровке забаррикадировать их так, чтоб держать длительную осаду. Ванна была наполняемой вручную силами слуг гостиницы — это Реймунда вполне устраивало, ванные с водопроводом слишком легко можно было использовать, как надежный метод убийства ядом или кислотой, особенно магически.

К номеру была прикреплена служанка — миловидная девушка-метис с высокой грудью, осиной талией и зеленоватыми, окрашенными магией волосами, звали ее Регина. Сообщив Регине, что он желает отдохнуть и что беспокоить его до завтра ни к чему, Чителло попросил не допускать посетителей и не нарушать его покой до завтрашнего завтрака.

После чего запер дверь изнутри и, быстро переодевшись, выпрыгнул в окно сада, удостоверившись, что не попал ни в одну из ловушек, коими кишел сад — защита от воров. Батилеззо превратился в Энрике Кастальо — затянутого в скрипящую кожу, перепоясанного портупеями двух пистолетов, вооруженного морским палашом и парой кортиков, наемника чуть выше средней руки.