Лабиринт тайных книг - [15]

В Марракеше Памела буквально заставила Джима остановиться в доме матери Жана, на невероятной вилле в центре оазиса. Слава богу, хотя бы Жана там не было, но Джим задавался вопросом, сознательно ли Памела хотела испытать силу своего влияния на него или была настолько инфантильна, что даже не задумывалась, что причиняет ему боль?

Но в чем он снова убедился, так это в том, что только Пам, единственная во всем мире, могла заставить его выполнять любое ее желание. Как всегда.

В последующие дни Джим и Памела упивались запахами, звуками, красками, терялись в манящих, загадочных лабиринтах восточных базаров. Памелу охватил азарт сумасбродных покупок. Вечерами они почти всегда ужинали на главной площади Марракеша, среди «сборища мертвецов», как их определил для себя Джим, окруженные акробатами и уличными музыкантами. Он все-таки нашел предлог уйти из того дома, где ему было невыносимо находиться: «При таком обжигающем воздухе пустыни мне нужно плавать».

Она поверила, зная, как он любит воду, и согласилась переехать в отель с бассейном.

Памела заполнила их номер типично восточными платьями ярких цветов, расшитыми и украшенными орнаментом, и развлекалась их примеркой. Джим выполнял ее капризы, но умирал от скуки: спасением для него служило плавание. Переодевшись в очередную обновку, Памела заметила, что Джим исчез из номера. Невозмутимо спокойная, она отправилась на поиски, одетая в новую тунику.

Когда она увидела его в бассейне, без бороды, с волосами, затянутыми в хвост, весело болтающего с двумя красивыми незнакомками, сердце больно кольнуло. Ее парализовал приступ ревности, но Пам тут же взяла себя в руки, вспомнив о многократно испытанном механизме борьбы с бесчисленными поклонницами за власть над самым привлекательным мужчиной на свете, — механизме, отработанном годами мук и терзаний. Настоящий авторский тренинг, предполагающий полное самообладание и анестезию чувства собственности в отношении своего любимого.

Она замерла на мгновение, глубоко вздохнула, восстанавливая самоконтроль, и с самой естественной улыбкой направилась к нему, чтобы увести с собой. Он, послушный и довольный, последовал за ней.

Той ночью случилось, казалось, невозможное — взаимное постижение, открытие, словно они никогда не знали друг друга.

В ту ночь было именно так. Потом они долго лежали обнявшись, пока Пам не заснула. Джим оберегал ее сон. Через открытое окно он наблюдал за звездами, пытаясь предугадать судьбу.

Ему казалось, что существует что-то превыше их собственной воли, что-то предначертанное задолго до их появления на свет. Он задался вопросом, как узнать, наказание это или дар судьбы, но вскоре сон одолел и его.

Утром он проснулся первым, полный энергии и энтузиазма Его переполняла любовь к Памеле и желание приготовить для нее сюрприз, какой-нибудь особый подарок.

Джим быстро и тихо оделся, боясь разбудить ее, спустился выпить кофе, закурил первую сигарету и направился в сторону рынка. Долго бродил по этому фееричному скоплению восточных украшений, но не нашел ничего, что было бы оригинальным и достойным его единственной женщины в мире в это утро, насыщенное золотым цветом пустыни, что придавал всему оттенок корицы. Оттенок волос Пам.

Разочарование уже начало щекотать его нервы, когда, рассеянно рассматривая совсем не интересовавший его предмет, Джим вдруг увидел странное украшение. Медальон в форме солнца, похоже старинный, с загадочными символами, поблекшими от времени: конусом горной вершины и лунным серпом. Торговец сразу заметил его интерес и, опережая вопросы, заметил:

— Господин, этот медальон действительно очень редкий и очень-очень дорогой!

Джима это раздражало — он не любил торговаться.

— Цена меня не интересует, лучше скажите, откуда он?

— Он не отсюда, из Европы, и ему почти пятьсот лет.

— Нет, спасибо, он очень красивый, но я хотел бы что-нибудь восточное.

— Подождите, господин. Это талисман, наделенный великой силой…

— То есть?

— Он дает дар предвидеть будущее…

Джим взял медальон в руки, и вдруг ему показалось такое возможным. Он вообще верил во власть некоторых предметов, в душу вещей. И Памеле в любом случае пригодится талисман для защиты.

— Хорошо, я беру его.

Джим вытащил из кармана джинсов пачку банкнот, заплатив торговцу больше, чем тот спрашивал, и повернулся, чтобы уйти.

Но продавец остановил его:

— Пожалуйста, примите подарок. Возьмите этот флакон, в нем настоящая эссенция жасмина. Вдыхать ее в трудные моменты — помогает сердцу. У нее запах рая!

Он спешил подарить Пам антикварное украшение и почти вбежал в отель в состоянии эйфории. Взлетел по лестнице, распахнул дверь, задыхаясь. Номер был пуст. Сердце екнуло, он понял, что увидит уже много раз пережитую сцену. Охваченный ужасом, Джим начал звать ее, потом увидел в углу свернувшуюся клубочком Пам.

Казалось, она забыла о своем теле, освободившись от него, как от надоевшего платья.

Вчерашней Пам больше не было. Джим схватил ее за плечи и встряхнул: ему хотелось убить Пам за то, что она снова все разрушила. Но, посмотрев в ее глаза и увидев зрачки, суженные до игольного ушка, он ощутил свое бессилие и полное опустошение и позволил ее телу безвольно опуститься на пол. Их враг снова стоял между ними, и было совершенно бесполезно на что-то надеяться. Она снова выбрала наркотик и будет делать это всегда. Распинав нелепые покупки, Джим захлопнул дверь номера и бесцельно зашагал вдаль. Шел долго, покинул город и оказался там, где была уже только пустыня.