Лабиринт Минотавра - [11]
– Что делать? – чуть слышно прошептал Кривой.
Внезапно на столе завибрировал сотовый телефон. От неожиданности оба вздрогнули.
– Ну вот, это дежурный, – промолвил Картавин, взяв со стола вибрирующий телефон, – Да, слушаю.
– Привет, не разбудил? Давай, просыпайся и сразу – на кладбище, это же твой участок? На планерку не приезжай. Разберись на месте, там патрульная машина сейчас. Но у них дежурство заканчивается, не держать же их после работы? Ну, что случилось, – отвечая на вопрос Картавина, продолжил дежурный по РОВД, – какие – то кладоискатели появились, которых вспугнули цыгане. Ты давай, езжай туда, на месте разберись, не держи там ребят, мне еще дежурство сдавать. Все. Потом доложишь, что и как. Да, пока наряд не вернулся, я вызов не записывал. Заявление цыган слева, в той папке, ну, ты сам знаешь. Потом сам оформишь, у меня без этого бумаг хватает. Все, работай!
Кривой молча смотрел на Картавина, как бы спрашивая, ну что там?
– Ну, что, как я и полагал, они обратились в милицию, меня ждут, – отвечая на немой вопрос, подытожил Картавин. – Чего сидишь, убирайся с глаз моих. Связался с вами, черт меня дернул. Я сам тебе позвоню.
Кривой, с силой хлопнув дверью, вышел из душной и прокуренной за ночь комнаты.
Услышав за окном шум отъезжающего автомобиля, Картавин приоткрыл дверь одной из комнат и, не заходя в нее, кому – то только ему одному известному сказал: «Хватит валяться, красавица, собирайся».
Подойдя к окну, Картавин широко распахнул форточку, закурил сигарету и задумался.
То, что цыгане могли обратиться в милицию, он не исключал. Их заявление пока не зарегистрировано. Это хорошо, что сегодня дежурит этот капитан, отличавшийся тем, что все заявления и обращения граждан, поступавших во время его дежурства, он не сразу фиксировал в журнале, а по мере их важности и необходимости. Поэтому после его дежурства в специальной для этого отдельной папке всегда находились уже не нужные заявления граждан, необходимости в рассмотрении которых не требовалось. Это, конечно, нарушение, и если вдруг об этом узнает какой – нибудь проверяющий, скандал будет большой. Но, с другой стороны, исключалась дополнительная рутинная работа по их отпискам. Тем более – в конце дежурства, когда так хочется поскорее его сдать и поехать домой на заслуженный отдых.
Далее. Эти придурки оставили ломы, лопаты, домкрат, трос. Для чего все эти предметы предназначены, понятно сразу. Ну, и что из этого следует? Чьи они, кто хозяин – выяснять не будем. Да и сам хозяин этого инструмента искать их не будет. Это понятно. Что еще? Стаканы, бутылки. Ну и что из этого? Ведь могила не вскрыта? Нет. Значит, нет никакого криминала.
Он вспомнил, как год назад хоронили жену какого – то цыганского барона. Прошли слухи, что ее отравили. Похороны были широкие, торжественные. Машин было столько, что пришлось выставлять дополнительный наряд милиции. Один гроб чего стоил. Темно – коричневого цвета, сверкающий лаком и похожими на золотые какими – то вычурными скобами. Его не везли на специальном катафалке, идущем позади траурной процессии, а несли сменяющиеся по очереди шесть цыган. Крышку гроба не несли, как обычно, отдельно. Гроб был закрыт.
Склеп цыгане подготовили по – царски богатым. Стены увешаны коврами, даже на полу им нашлось место. Посредине склепа, на некотором возвышении, – место для гроба. Но удивлению человека неосведомленного не было конца, когда он видел здесь не только холодильник, телевизор, пылесос и микроволновую печь, но и мягкие, темно – вишневого цвета, видимо, от гарнитура, стулья.
К могиле, вернее склепу, никого из посторонних не подпускали. В порядке исключения – только рабочих похоронного бюро. Не тех, которых можно увидеть в грязной, непонятного цвета робе и сапогах, причем если и трезвых, то обязательно опухших после вчерашних лишних далеко не 100 грамм…
На них были специальные, с эмблемой похоронного бюро, сшитые на заказ, с траурной лентой на рукаве костюмы. И обуты они были соответствующим образом.
Через год после этих шикарных похорон к нему обратился Кривой. Просьба его – так себе, сущий пустяк, обеспечить закрытие главных ворот кладбища ночью и проследить, чтобы в это время никто туда попасть не мог. Но вознаграждение солидное, пятьдесят тысяч рублей. Не устоял перед этим Картавин. Согласился. Деньги очень были нужны. Жене сделали очередную операцию, да и вообще.
И вот опять связался с этим Кривым. Конечно, на сей раз он уже не получит обещанного вознаграждения. Жаль, конечно, размышлял Картавин. Деньги так были нужны. Но вина – то моя! Я же не обеспечил закрытия главных ворот, понадеялся на этого сторожа, который после моего угощения спит еще, скотина. Никак не думал, что ночью кто – нибудь может появиться на кладбище.
В тот раз все получилось хорошо. Правда, без шума не обошлось. Почувствовал какой – то цыган, что могилу, а правильней будет сказать, склеп кто – то потревожил. Шумел сильно, написал заявление. Кое – как удалось уладить этот скандал. И вот опять.
Ну, не будет же он настаивать на вскрытии склепа, никаких оснований нет. Его же не успели вскрыть? Жаль, конечно, что сегодня у них ничего не получилось. А так деньги нужны, в который раз с сожалением подумал об этом Картавин.
Вторая книга патриотического цикла «Колумбы русского слова»; взгляд современника на живое русское слово и русскую литературу. Книга о Н. Гоголе – христианине, человеке, писателе, который обжигал истиной каждое слово. «…Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир…» (В. Набоков).
Вы пришли в этот мир не для того, чтобы терпеть поражение, и в Ваших жилах течет кровь победителя, а не неудачника. Болезнь неудачников заразительна – стоны и жалобы. Их место в стаде: «Кому бублик, а кому дырка от бублика». Никто Вас не может обмануть, пока Вы сами не позволите себя обмануть. Никто не может Вас унизить, пока Вы сами не позволите себе унизить. Если что-то случилось, не бойтесь этого. Любите жизнь, которой живете. «Жизнь – вот истинная дама сердца» Пушкин.
Книга написана человеком, который прошел путь от нищеты до процветания, познал и суму, и забвение. Психологическое осмысление прожитой жизни под знаком: «Важно, что в человеке, а не у человека». Рекомендуется всем, кто мечтает прожить жизнь счастливо и радостно, быть конкурентным и конъюктурным в век прагматизма.
Нравственно-патриотический проект «Успешная Россия» включает в себя тему «Колумбы русской литературы». Книга о русских поэтах и писателях, которые обжигали Истиной каждое слово, носили «…Родину в душе» и «умирая в рабский век – бессмертием венчаны в свободном». О художниках, которых всегда волновали Русская Земля и Русский Человек. И которые вмещали в своем сознании все умонастроение Великого народа. И выражали это в произведениях-потрясениях, книгах-пробуждениях, книгах пророческих.
Книга учит мыслить грамотно и свободно, верить в себя и свое предназначение. Ведь чтобы увидеть землю, надо подняться над ней, совершить «полет Икара», как Дедалу, вырваться из собственного лабиринта усталых мыслей, плоских слов, вялых дел. Авторское, основанное на колоссальном практическом опыте предпринимателя, психологическое осмысление пройденного жизненного пути, созвучного и понятного для тех, кто хочет видеть жизнь местом приятного пребывания на земле.
Библейские предания и притчи, собранные в этой книге, рождены много веков назад и впитали в себя мудрость, думы, мечты человека. И сегодня они живут своей долгой и прекрасной жизнью, увлекая и вдохновляя своей красотой, живыми образами и ярким волшебным замыслом. Это тот мир, который приятен и понятен детям; где они будут читать и им буду читать; где они будут и воображать, и понимать.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.