Лабиринт: искусство принимать решения - [13]

В статье «The perils of obedience» («Опасность подчинения») Милгрэм комментирует результаты проведенных экспериментов:

Жесткая авторитарная позиция противопоставлялась нравственному императиву испытуемых (участников), призывавшему не причинять вреда другому человеку; и несмотря на просьбы, стоны и даже крики «жертвы», власть руководителя все равно с завидным перевесом одерживала верх. Именно эта поразительная готовность взрослых людей подчиняться приказу, «до упора» ответственно выполняя его, и является главным открытием нашего эксперимента. И именно ее, всего скорее, нам и требуется объяснить[16].

Подобную угрозу мы можем наблюдать в окружающем нас мире постоянно. Яркий пример, с поправкой на куда меньший масштаб, чем в эксперименте, – кастинг актеров для рекламного ролика. Благодаря маркетинговым исследованиям мы прекрасно знаем, что статный человек с проседью, в белом халате вызовет несоизмеримо больше доверия, рекомендуя, например, некое болеутоляющее, чем молодой человек из субкультуры эмо, с проколотой бровью и в рваном свитере. Хотя последний может действительно разбираться в вопросе, будучи, скажем, студентом-фармацевтом, в то время как человек в халате – просто актер. В более радикальной форме этот механизм можно наблюдать в преступном мире – в виде строгой иерархии и многочисленных ритуалов, принуждающих нижестоящих членов банды к подобострастию и беспрекословному повиновению.

В мире же бизнеса такая ловушка известна как… «харизматичный лидер».

Харизма трудно поддается определению. Чаще всего о ней говорят как о человеческом качестве, которое мотивирует и вдохновляет окружающих. Впрочем, история знает и куда менее расплывчатое определение харизмы, данное не где-нибудь, а в Новом Завете, где определяются такие дары (то есть «харизмы»[17]) Духа Святого, как пророчество, чудотворчество и исцеление. Поэтому спустя какое-то время правителей, религиозных и военных лидеров стали называть «харизматичными», наделенными своей огромной властью, словно даром, и, соответственно, осененными благодатью. Отсюда и появилось современное понимание харизмы как некоторой личностной характеристики, позволяющей тем, кто ею обладает, пользоваться бесспорным авторитетом и влиянием.

В новом значении харизма обрела широкую популярность в корпоративном мире приблизительно с начала 1090-х годов. Именно ее более всего искали в кандидатах на руководящие должности. Так, помимо требуемой квалификации, соискатель должен был продемонстрировать, насколько убедительно он умеет говорить, передавать вербальные и невербальные сигналы, как справляется с трудностями и так далее. Все искали крепких умом и сильных духом людей, способных как зажечь, так и усмирить толпу.

Однако спустя какое-то время стало ясно, что не все эти «харизматичные» руководители способны привести компанию к успеху (а во многих случаях они же явились непосредственными виновниками грандиозных провалов). Дело было в том, что окружающие, слепо веруя в своего харизматичного лидера, были готовы следовать выбранному курсу, не задавая вопросов. В результате необходимость в каком-либо внутреннем обсуждении важных вопросов постепенно отмирала, и когда руководитель принимал неверное решение, в его окружении не оказывалось никого, кто знал бы, как спасти ситуацию и компанию от последствий этого решения. Находясь под очарованием харизмы, мы совершенно не склонны задавать вопросы и критиковать. А следовало бы.

Акционеры французской компании Vivendi выучили этот урок на собственном горьком опыте, когда у руля компании находился безмерно харизматичный Жан-Мари Мессье. В 1996 году он был назначен главным управляющим Compagnie Générale des Eaux (CGE), основанной в 1853 году декретом императора Наполеона III. В 1860 году CGE занималась орошением полей и поставкой воды в Лион, а затем получила концессию на поставку воды в Париж. Десятилетие за десятилетием компания планомерно и успешно расширяла свое присутствие на рынке. В 1980-х годах она делала крупные инвестиции в сфере коммунальных услуг, транспорта и энергетики. У Мессье, однако, было свое видение развития компании: он решил трансформировать CGE в… глобальный медиахолдинг. Ему удалось вдохновить своей оригинальной идеей владельцев компании, и в 1998 году CGE была переименована в Vivendi. С новым именем компания смело начала распродавать свои ключевые активы, параллельно направо и налево скупая медикомпании, вроде оператора связи Maroc Telecom, рекламного агентства Havas Media Agency и ведущей кинематографической компании страны Pathé. Однако воистину революционные масштабы дело приняло в декабре 2000 года, когда Мессье объявил о слиянии с телевизионной сетью Canal+ и одновременным поглощением канадской Seagram Company, владевшей на тот момент среди прочих активов Universal Studios. Впрочем, на этом наполеоновские планы Мессье вовсе не заканчивались, он явно вошел во вкус. После многочисленных покупок и поглощений долги Vivendi Universal (как теперь называлась компания) составляли примерно 37,1 миллиарда евро; никакого конкретного плана по получению скорой прибыли из новых активов представлено не было. Вишенкой же на этот замечательный торт рухнул огромный лопнувший пузырь доткомов