Лабиринт - [2]

Никаких следов орудий, которыми можно было бы пробить такой тоннель, и в то же время казалось невероятным, чтобы природа сама создала подобное причудливое сооружение со многими поворотами и тупиками. В первый тупик он уперся минут через двадцать, когда, дойдя до разветвления, решил пойти направо. Потом было еще несколько тупиков, но пока он шел уверенно, ориентируясь по своим меткам. Через час Валентин остановился передохнуть и опустился на землю. Ему показалось, что окружающая тьма стала еще гуще, хотя фонарь горел с прежней силой.

Один, в недрах огромной каменной гряды, на неведомой планете, маленький и жалкий кусочек живой плоти, за тысячу световых лет от Земли. Да и Земли уже нет. Паническая волна ужаса начала затоплять сознание. Валентин вскочил на ноги. "Спокойно, спокойно. Только ни о чем не думать", - приказал он себе и двинулся дальше. Шел, стиснув зубы, и представлял себе синюю-синюю воду, по которой бежит рябь, поднимаемая легким утренним ветерком. Тревога понемногу отступала, сворачивалась в клубок, затаивалась где-то совсем рядом. Он упорно цеплялся за свою рябь на воде, провожал ее взглядом до самой кромки горизонта, потом взмывал вверх и видел всю цепь вытянувшихся вдоль берега островов, окруженных светлой полоской мелководья, слышал, как волна плещет в бухтах и заливчиках, как орут чайки, и чувствовал, как крепко, до головокружения, пахнет солью упругий воздух. Слезы катились у него по щекам, он не вытирал их и все шел, загребая пыль тяжелыми ботинками, и методично ставил свои метки справа по стене. "Неужели больше никому не удалось спастись, - снова, наверное в тысячный раз за эти годы, думал он, - и наша маленькая горстка - это все, что осталось от Земли, проклятой и прекрасной Земли, которая нам будет сниться до конца дней, как бы ни сложилась наша судьба".

Впрочем, вряд ли она хорошо сложится. Пока у них нет ни малейшего проблеска, как нет конца этому жуткому лабиринту.

Тоннель вдруг начал расширяться, и вскоре Валентин вышел в некое подобие комнаты или зала, на противоположной стороне которого чернело пять проемов. "Я знал, что здесь обязательно будет какая-нибудь подлость. Иначе - что это за лабиринт. Пять выходов... Может, моей жизни не хватит все это обойти".

Он пошел в средний и опять смотрел на сверкающую рябь синей воды и слышал сварливые крики чаек, но через некоторое время почувствовал, что здорово устал, снова сел и снова паника зашевелилась в нем. "Ну, чего я боюсь, - убеждал Валентин себя, - по своим меткам я очень быстро вернусь назад. Сил еще хватит".

Но сил становилось все меньше, и за одним из поворотов он с ужасом увидел свои метки впереди. Секунду поколебавшись, он побежал. "Хорошо, если снова выйду в этот чертов зал. А если назад, к началу - значит, все напрасно!"

Но он все-таки вышел в зал и почти без сил прислонился к стене, боясь садиться. Долго стоял неподвижно и думал о том, что с исчезновением Земли, вероятно, исчез и смысл их существования. Земля их хранила и пестовала, а теперь они все, оставшись без нее, мечутся взад-вперед, как он сейчас бегает по этому лабиринту.

Валентин не заметил, как сполз вниз и уснул. Он проснулся оттого, что упавший фонарь бил ему прямо в глаза. На этот раз он пошел в правую дыру, темнота уже казалась ему какой-то теплой, клейкой субстанцией, которую только вспышки пистолета заставляли немного отступать. Теперь он представлял себе красные листья осин в конце сентября, зябко дрожащие от малейшего движения воздуха. Большие, крупные листья, которые, упав, еще долго сохраняли свою свежесть и цвет.

Вскоре он почувствовал, что дышать стало труднее, сердце колотилось, вязкая и сладкая слюна наполняла рот. Ноги так ослабели, что пришлось остановиться.

- Какой идиот! Пойти без скафандра! Но, с другой стороны, где бы я сейчас был в этом тяжелом саркофаге...

Голова стала тяжелее тела, он упал, и все вокруг закрутилось острова в море, белые облака. "Вот и все. Уже нисколько не страшно. Остается надеяться, что друзья сюда за мной не пойдут и останутся живы. А до тех пор, пока жив хоть один из нас, жива Земля. И как вообще это может быть, что мы есть, а Земли нет? Этого просто не может быть".

Превозмогая себя, он все-таки встал на четвереньки и пополз, бормоча вслух:

- Ну что ж, попробуем!

Руки почувствовали, какие острые и холодные камни скрыты под этой пылью.

- Огромный, неуклюжий,

Скрипучий поворот руля.

Фонарь бестолково болтался на шее, но у него не было сил смотреть вперед, только в пыль, прямо перед собой.

- Земля плывет, мужайтесь, мужи!

Как парус, океан деля.

Он понимал, что, не делая больше отметок на стене, отнимает у себя последний шанс, но упрямо лез и лез вперед.

- Мы будем помнить и в летейской стуже,

Что девяти небес нам стоила Земля.

Он опять рухнул в пыль и долго лежал, прислушиваясь к бешено колотящемуся сердцу и удивляясь, что еще жив. Потом на него отчетливо пахнуло свежим сырым воздухом, он поднял голову и увидел впереди звезды.

- Выход!

И хотя выход был совсем рядом, прошло еще немало времени, пока он дополз до него и вывалился наружу. И сразу понял, что пахнет лесом травой, деревьями, которые шумели совсем рядом, у подножия скалы. Еще через час он почувствовал себя немного отдохнувшим и готовым продолжать путь. Спускался он медленно, цепляясь за трещины, с уступа на уступ, а когда добрался донизу, обнаружил, что между ним и лесом течет река, совсем небольшая, но довольно быстрая.