Лабиринт фараона - [32]

— Фигурки? — проворчал Анахотеп. — Куколки? И этого действительно достаточно?

Подобно большинству своих современников, он не доверял подделкам и предпочитал им нечто более существенное. Простые изображения были не для него, его постоянно возбужденный мозг стремился к совершенству, требовал максимально возможного приближения к правде.

У него никогда не было желания таскать плуг или черпать в шадуфе воду. Слишком высоко он поднялся при жизни, чтобы так низко пасть после смерти. Это было недопустимо.

Когда жрецы принесли ему сундук, наполненный ушебти, он с неподдельным отвращением повертел в пальцах деревянных раскрашенных кукол. Служители богов настаивали. Они процитировали ему магическое заклинание, с помощью которого можно было в подходящий момент «заставить расти» эти статуэтки:

«О ты, магическая фигурка, слушай, что тебе говорят.

Если я не приговорен к тяжелым работам, назначенным другим мертвецам в загробном мире, знай, что именно ты должен вместо меня засеивать поля, наполнять водой каналы и перевозить соль с востока на запад.

Ты здесь для того, чтобы заменить меня».

На это фигурка должна ответить:

«Я здесь, я повинуюсь твоим приказам. Говори, и я все исполню».

Как ни старался Анахотеп, он не мог в это поверить. Куклы! Детские игрушки… Как можно быть таким наивным? Если уж и в самом деле нужно избавиться от грязной работы, которая предстоит ему на полях Иалу, следует взять с собой более сговорчивых слуг. Так он и пришел к мысли убить и мумифицировать две сотни военнопленных и положить в их сделанные из акации саркофаги все необходимое для работы: лопаты, тесла, бронзовые ножницы, круглые наковальни, вальки…

— Ну, двигайтесь, мои жеребята! — приказал старик маленьким поводырям.

Вид крипта был впечатляющим. Более того, он придавал ему уверенность. Двести саркофагов для слуг лежали вдоль стен: простые ящики безо всяких украшений. Но больше впечатляли саркофаги, предназначенные для лошадей. Они были огромны, стояли парами перед боевыми колесницами, инкрустированными черным деревом и золотом.

Для пущей уверенности Анахотеп заставил отловить и запустить в несколько храмов нома две тысячи детей, которых заставляли целыми днями беспрестанно повторять его имя, потому что ему сказали, что мертвый, имя которого не вспоминали, постепенно разлагался, оттого что люди предали его забвению. Единственный способ сохранить силу и активность в полях Иалу — всеми средствами помешать стереть воспоминание о себе из памяти живых. Вид двух тысяч детей, монотонно повторяющих его имя, согревал сердце старого номарха.

Но чего больше всего опасался Анахотеп, так это самих богов. Эти бессовестные боги намеревались заставить владык работать, подобно простым феллахам. Мысль о такой возможности мучила его своей дерзостью, оскорбляла. Он никоим образом не собирался, попав в страну мертвых, утратить свои привилегии и спуститься вниз по социальной лестнице.

— В моем возрасте я не собираюсь пахать землю или пасти коз!

— В полях Иалу все по-другому, — старались объяснить ему жрецы с бритыми головами. — Там все вновь становятся молодыми, исчезают телесные болезни. Там тебе опять будет пятнадцать лет, и таким ты останешься навечно.

— Но мое положение! — возмущался Анахотеп. — Кто будет отдавать мне почести?

Это было его больным местом. Его мучила неизбежность стать равным феллахам. Ему часто снились кошмары, в которых он видел себя простым крестьянином, спящим на дырявой циновке, положенной прямо на пол в домишке из сырого кирпича, наполненном ужасными запахами от близко лежащих немытых тел.

Почему поля Иалу были такими неухоженными? Почему сильные мира сего должны были терпеть такие притеснения?

Анахотеп и не думал сдаваться. Он собирался быть воином, защищать свои права. Он не заявится туда с пустыми руками. Одни брали с собой привычную утварь и домашних животных, а он приведет с собой когорту отборных мумифицированных солдат в полном вооружении. И не каких-нибудь деревянных статуэток, нет — настоящих воинов, согласившихся умереть, чтобы последовать за своим господином в загробный мир. Набор, впрочем, уже начался, и десяток молодых восторженных людей без колебания вскрыли себе вены, чтобы идти впереди Анахотепа в его новое жилище. Номарх заставил забальзамировать их, как принцев крови, и приказал положить в их саркофаги все необходимое им оружие. Старик дерзко намеревался объявить войну богам, если только они создадут ему невыносимые условия. Он попросил жрецов составить подробную карту небесных полей и, размышляя над ней, намечал планы будущих битв.

Конечно, десяток солдат — не бог весть что, поэтому следовало призвать других добровольцев… либо организовать их похищение в деревнях. Силой доставить здоровых парней, обучить их военному делу в тайном лагере в пустыне, потом, по окончании подготовки, поручить главарю убийц отравить их ночью. После чего их забальзамируют на месте во избежание слухов, и все будет шито-крыто.

Да, это была хорошая идея. Он отдал приказ главному визирю приступить к ее выполнению. И ему уже доложили, что подготовка будущих воинов его загробной армии идет полным ходом.