Лабиринт фараона - [23]

Начальник гвардии дал сигнал к остановке. Животных заставили опуститься на колени.

— Это здесь, — вместо объяснения произнес он. — Тела лежат в пещерах и защищены от солнца. Среди них есть некоторые, которых вы должны подготовить особенно тщательно. Фараон оплатит расходы, так что постарайтесь как следует. Делайте так, будто перед вами крупные сановники. Мумии должны быть безупречными.

— А кто это? — поинтересовалась Ануна. Начальник гвардии отвернулся.

— Молодые рекруты из богатых семей, бывшие здесь на учениях, — быстро проговорил он. — Они напились воды, отравленной каким-то негодяем, и все умерли. Анахотеп хочет устроить им достойные похороны. Вы поняли? Нельзя везти все эти трупы в город, иначе поднимется паника. Люди подумают, что это от эпидемии. Ну ладно, хватит разговаривать, принимайтесь за дело. И не подходите к колодцам. Если вам захочется пить, пейте только из бурдюков.

Солдаты устроились с подветренной стороны, а бальзамировщики — в выщербленном кратере. При приближении людей из пещер выскочили гиены и с мерзким хохотом убежали прочь. По мере того как группа приближалась к пещерам, вонь становилась все сильнее. Ануна достала из своей полотняной сумки флакон с благовониями и смочила ими нос и подбородок. Мужчины принялись жевать душистые корни. Наконец они проникли в глубь первой заброшенной пещеры. Голые тела были закопаны в сухой песок в надежде, что естественный саван предохранит их от разложения, но гиены, падкие на мертвечину, поспешили раскопать около шести тел и сожрать их. Именно эти трупы, наполовину растерзанные, и издавали зловонный запах.

Хоремеб сделал несколько шагов. Ануна последовала за ним. Она почувствовала, что своей сандалией из папируса наступила на чью-то руку. Она шла по телу. Солдаты поленились закопать трупы поглубже, и их прикрывал лишь пятисантиметровый слой песка, не больше.

— О боги, — вздохнул Падирам, — сколько же их здесь? Они разложатся быстрее, чем мы их обработаем.

— Заткнись, — прошипел Хоремеб. — Прекрати разговоры, и за работу. Распаковывайте инструменты, установите стол в одной из палаток. Надеюсь, у нас хватит масла: я не думал, что нам придется бальзамировать целую армию.

Они присели и стали копать. Из песка показались юные лица. Парни лет пятнадцати, самое большее — восемнадцати… Все они были хорошо сложены, обнаженные, с закрытыми глазами. Быстрый подсчет позволил установить, что их было не меньше пятидесяти. Это слишком много. Хоремеб решил вытаскивать их из песка по одному, чтобы они не начали разлагаться и привлекать рои мух. Бригада бальзамировщиков заняла одну из палаток, в которой когда-то спали молодые люди. Циновки были скатаны в одном углу, а все личные вещи исчезли. Из трех досок, положенных на треножники, сделали стол и притащили первый труп.

— Не очень-то копайтесь с ним, — проворчал Хоремеб, — а то мы все умрем от жажды. Разотрите его песком или пылью.

Пока Ануна открывала свой сундук с мазями, Падирам с подозрительным вниманием рассматривал одно из тел.

— Этот парень наверняка не из благородных, — пробормотал он через несколько минут. — Нам рассказывают сказки. Взгляните на ступни ног! Этот бедняк никогда не носил сандалий. У богатых на больших пальцах мозоли от ремешков, а этот ходил босиком всю свою короткую жизнь. Пятки у него тверже камня. А руки, вы видели руки? У богатых таких не бывает. Они слишком мозолистые.

— От оружия, может быть, — высказала предположение Ануна.

Падирам пожал плечами.

— Это крестьянин, — пробормотал он. — Его кожа никогда не массировалась. И я уверен, что все остальные — такие же, как он. Этих парней завербовали насильно, как это обычно и бывает. Знаете эту уловку? Их подкарауливают у выхода из пивной или подсовывают проституткам, а потом оглушают дубинкой, и они приходят в себя уже во дворе крепости… — Рассекальщик осмотрел лицо и горло трупа. — Нет и следов конвульсий. Если бы он напился гнилой воды, то умер бы от ужасных спазмов, а тело было бы покрыто фекалиями; но он чист… Вряд ли его обмыли перед тем, как закопать.

Ануна приблизилась к столу. Парень был красив, но Падирам не ошибся. Молодой человек явно был одним из местных повес. Но никак не благородного происхождения.

— Его отравили, — шепнул рассекальщик, — но быстродействующим ядом, убивающим за несколько ударов сердца. Так действуют некоторые азиатские яды, а они очень дороги.

— Ты имеешь в виду яды, которые могут быть только у номарха? — спросила Ануна.

Падирам отвел глаза.

— Лучше бы не знать всего этого, — вздохнул он. — К тому же время поджимает. Нужно начинать, если мы не хотим задохнуться от этой тухлятины.

Он достал свой обсидиановый нож, такой же, как те, что используются для кастрации некоторых жрецов, и разрезал бок трупа по всей длине. Церемония началась. Как они ни старались, ночь застала их, когда им удалось обработать лишь немногим более полдюжины трупов. Солнечный зной мгновенно сменился ледяным холодом, от которого застучали зубы даже у самых крепких мужчин. Привлеченные запахом людей, вдалеке завыли шакалы. Ануна, Падирам и остальные очень устали. Никогда до этого им не приходилось трудиться в таких условиях. Предположение рассекальщика подтвердилось только ближе к вечеру. Мертвецы действительно принадлежали к простому люду. По изменениям в костях, по специфическим шрамам можно было с большой долей уверенности утверждать, что они работали на строительстве пирамиды и никогда не были сыновьями вельмож. Почему их отравили после ускоренного военного обучения? На этот вопрос никто не мог бы ответить.