Лабиринт для Слепого - [4]

– Ну вот, теперь мы все знаем.

– Что будем с ним делать, Владимир Владиславович? – обратился к полковнику Савельеву дюжий охранник, который делал укол.

– Ну, пусть отойдет от сыворотки, затем подумаем.

– Может, не будем думать?

– Что значит, не будем думать? – лысая голова Савельева повернулась на коротенькой шее почти на 180 градусов. – Как это – не будем думать, ты что?

– Извините, Владимир Владиславович.

– Думать надо всегда, всегда и обо всем. Иначе грош нам цена. Вы за что получаете деньги? За то, что думаете и бдительно несете охрану, – сам же и принялся отвечать на поставленный вопрос отставной полковник. – А еще за то, что не думая, выполняете мои приказания.

Деньги-то вы получаете немалые?

– Да-да, так точно, – чуть ли не хором ответили охранники, двое из которых стояли у стены, заложив руки за спину, а один – рядом с потерявшим сознание Барышевым.

– Так вот, подождем, пока он придет в себя. Хорошо его накормите, а затем поступим как всегда. Главное, чтобы в его крови не было этого вещества и никто не догадался, если, конечно, этого капитана когда-нибудь найдут, как его убили и что с ним делали до того, как лишить жизни. Понятно, друзья мои?

– Так точно. Понятно, Владимир Владиславович, – снова почти в один ответили голос охранники.

– Хорошо, – отставной полковник еще раз взглянул в лицо капитана Барышева.

"Такой молодой, такой красивый, такой сильный! Жить и жить бы тебе, парень. И зачем ты сунулся в это дело?

Подобные дела не для твоих мозгов. Вот и лоб у тебя низкий, а значит, интеллектуальное развитие явно хромает".

Отставной полковник, конечно же, не произнес свой монолог вслух. Он только подумал это, испытывая к Барышеву даже некоторое сострадание.

– Я пошел. Потом позвоню. Охраняйте его. Охраняйте как зеницу ока. А если попытается бежать – убейте. Только желательно, чтобы все было тихо.

Савельев поднялся наверх, в ту комнату, где стоял в углу серый, стального цвета сейф. Владимир Владиславович быстро набрал код, затем открыл массивную дверь, извлек из сейфа дипломат коричневой кожи, поставил его на стол и поднял крышку. Увидев содержимое дипломата, отставной полковник облизнул языком свои полные губы.

– Да… Есть из-за чего стараться, ой есть, – прошептал он сам себе.

В двери стоял охранник. Но охранник не мог видеть, что находится в дипломате.

А там лежали аккуратные пачки стодолларовых банкнот. Даже не считая, Владимир Владиславович Савельев знал, сколько здесь денег. Знал он также и то, что все эти деньги должны будут завтра утром оказаться в сейфе Матвея Фроловича Санчуковского.

А вот кто стоит над Санчуковским – об этом отставной полковник не знал. Более того, он даже боялся думать об этом, хотя и догадывался. Но от подобных догадок у него начинали дрожать руки, пересыхало во рту и язык приклеивался к небу.

– Фу ты, черт подери! – Владимир Владиславович опустил крышку дипломата и быстро повернул кодовые замочки. – Возьми этот чемоданчик, – обратился он к охраннику.

Тот приблизился к столу и взял в руки роскошный дипломат.

А сам Владимир Владиславович быстро закрыл сейф, но перед этим вытащил из папки разграфленный лист и в одной из граф поставил своим «вечным пером» маленькую аккуратную птичку. Затем спрятал документы в сейф.

– Пойдем, – обратился Савельев к охраннику. – Этот чемодан повезете во второй машине. Остальным скажешь, чтобы оставались здесь.

Загородный дом охраняли девять человек.

Были отданы последние распоряжения, и два черных «мерседеса» умчались по Волоколамскому шоссе.

* * *

Железная дверь подвала со скрипом закрылась, щелкнул ключ и проскрежетал засов. Охранники, поднявшись наверх, расположились в гостиной. В подвале, глубоко под землей, горела одна-единственная лампочка, слабая, желтая, схваченная проволочным колпаком, словно спрятанная за решетку.

* * *

Через полтора часа капитан Барышев пришел в себя.

Почти сразу он осознал, что с ним произошло. Единственное, чего Андрей не мог знать, так это какие распоряжения оставил маленький лысый человек, имя которого – Владимир Владиславович – пробилось сквозь густую пелену тумана в сознание Андрея и засело там очень крепко – так, как застревает под кожей острая сухая заноза. Вытащить ее можно, но для этого надо приложить усилия и изрядно повозиться.

– Владимир Владиславович… Владимир Владиславович, – шептал потрескавшимися окровавленными губами капитан Барышев. "Где-то я слышал это имя, но где и когда? Хотя какая к черту разница? Если они мне сделали укол… Значит, я обо всем рассказал, значит, им известно, откуда я и кто меня послал. Значит, судьба моя решена.

Скорее всего, меня убьют и постараются при этом, чтобы я исчез бесследно. Зачем им свидетели? Разве можно оставить в живых человека, знающего их в лицо, слышавшего их имена? Но вот маленький фотоаппарат с пленкой, на которой отсняты кадры передачи денег и наркотиков, – у меня. Фотоаппарат лежит под черным комодом в коридоре. Вот если бы этот фотоаппарат и пленку как-то переправить своим, тогда можно было бы считать, что погиб я не бессмысленно, принес хоть какую-то пользу… Но почему я поступил так неосмотрительно? Почему не подумал, что может существовать аппаратура, видеокамеры, что за каждым самым дальним углом этого здания установлена слежка и любое движение в доме снимается на пленку? Как я об этом не подумал?!"