Л. - [5]

ФРИДА

Я волнуюсь, я девчонка. Я ровесница ваших дел. Родилась, а имя Троцкого уже гремело. Война, революция. Вечная ссылка. Вечная! Ссылка! Вы бежали из вечной ссылки в год, когда я появилась на свет. Я видела снег на крыше гор, но как это — бежать по равнине, полной снега? Я росла, а вы бежали по сердце в снегу и готовились вертеть планетой. В десять лет мне приснилась птица с грудями, но без головы. В тот год вы сделали революцию.

Л.

Дикие сны.

БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Да, это я, именно я и никто другой, это я мучаюсь, впадаю в отчаяние и всё такое. Не могу много писать, потому что очень трудно наклоняться, не могу ходить, потому что ужасно болит нога, от чтения быстро устаю — впрочем, и читать особенно нечего, — остаётся только плакать, да и на это иногда нет сил.

ФРИДА

В год, когда я полюбила глаза хищника и вышла за Диего — вас изгнали из мира, который вы создали.

Л.

И вот я здесь. В мире, который заполнили вы.

ФРИДА

Знаете, кто я?

Л.

Фрида Кало. Художница. Красивая хромая женщина с собачьим лицом. Пламенная троцкистка, как погляжу.

БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Я заметила, что потеряла зонтик, и мы вышли, чтобы его найти; вот так я и оказалась в автобусе, который разорвал меня в клочья. Столкновение произошло на углу, перед рынком Сан-Хуан. Трамвай ехал медленно, но водитель нашего автобуса был молод и нетерпелив. Трамвай повернул — и наш автобус оказался зажатым между ним и стеной. От толчка нас всех бросило вперед, и обломок одной из ступенек автобуса пронзил меня, как шпага пронзает быка. Какой-то прохожий, видя, что я истекаю кровью, взял меня на руки и положил на бильярдный стол.

ФРИДА

Не знаете, к кому приехали? Не слышали баек про колченогую художницу? Фрида-деревянная-нога?

Л.

Я приехал работать. Здесь, наверно, хорошо работается.

ФРИДА

Леон, я вам расскажу ночь. Мне снилась пустыня и кот. Не каменистая пустыня приграничья, прозрачный кустарник и язвы лачуг, а просто большое место, полное солнца и песка. И там был дикий кот с треснувшим черепом. Красивый. Ещё живой. Ворочался в песке, щурил жёлтые глаза и кричал. Кровавая дыра в затылке. Коты не издают таких звуков. Куда-то ползёт, волочит лапы и кричит. Кричит, ползёт, щурится. Закрыть глаза, взять камень и добить его, но руки были примотаны к телу. Я проснулась — тут, в кровати, в комнате, в доме, в сердце самого большого города земли, и поняла, что это я кричу от боли.

Л.

Все кричат, Фрида.

ФРИДА

Я женщина, сломанная во всех местах. Боль. Катастрофа. Старый врач обнимал мою ногу и считал переломы. Одиннадцать. А ещё дырка в животе, позвоночник в труху и стальная палка во влагалище. Боль. Полжизни со мной. Всю жизнь. Мне будет не страшно умирать, потому что я умираю каждый вечер. Все боятся исчезнуть. Я не боюсь. Мне больно.

Л.

Всем больно, Фрида.

ФРИДА

Плохой ответ. Как вы смеете молчать, когда вам больно? Как смеете, когда мне больно? Сколько боли нужно, чтобы вы заговорили? Вы приехали помирать в тёплые страны или поступите как мужчина? Один день без революции — кровь! Один день без вас — катастрофа! Со мной это случилось лишь раз, в одном ударе, в крике боли, а с ними, со всей планетой — это каждый день, по капельке боли, огромная сломанная жизнь. Почему вы молчите? Я жду, Троцкий!

БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Если так будет продолжаться, то лучше бы меня убрали с этой планеты.

ФРИДА

Впрочем, что мне с вас. Однажды вы освободите всех. Рабочих от пота и злобы. Учителей от нищеты и лжи. Врачей от бессильных слез и писателей от бумаги и лишних слов. Что мне с вашей победы? Я-то останусь в рабстве. Освободите меня от тела, Троцкий! Я убью его! Я кормлю его! Я одеваю его. Оно трахается с другим телом, пока я лежу и представляю немыслимые оттенки жёлтого с красным! К чёрту его!

Л.

Я писатель, а не смерть.

ФРИДА

Простите. Простите. Знаете, почему улицы притихли? Знаете, почему молчат циркачи? Они ждут. Люди знают, что к ним приехал вождь мировой революции товарищ Леон Троцкий. Смерть, а не писатель. Он вёл красную от крови армию сквозь снег, который они видели только на крыше гор. Они ждут. Вскиньте кулак и они выйдут на улицы. Народ будет петь, если вы захотите. Народ будет петь ваше имя.

Л.

Сменится музыка — запоёт иначе. Песни дёшево стоят. В Германии миллионы ходят за вскинутым кулаком. И в бывшей моей Республике тоже весело поют, с каждым годом всё веселей.

ФРИДА

Вы нарисовали Республику, а ученики заляпали всё мазнёй. Возьмите ещё одну доску. Я пойду с вами. Буду ваша Фрида, ваша хромая тень. Буду вам кистью. Возьмите людей. У людей винтовки. Нужна красная краска. Президент — жадный и глупый коротышка, ткни его — упадёт, задрыгав ножками. Нужна чёрная краска. Полиция боится. Рабочие приросли к станкам, а конторщики к арифмометрам. Отдирать надо с кровью. Всё содрогнётся от нас. Хотите маленькую коммунистическую республику у подножья гор? Нужна белая краска.

Л.

Бросьте. Подождите. Вот что. Сказка! Знаете, как один фашист целый город захватил?

ФРИДА

Я знаю сказки только про кровь.

Л.

Вы такая молодая, а я такой старый. Я разучился так кричать. Слушайте. Был в Италии один фашист, и недурной поэт при этом. Писал звонко. Сошёл с ума, как все тогда сошли. Собрал солдат и взял город. Жалкий прибрежный городишко с испуганными горожанами. Поэт изящно правил, написал конституцию в стихах, пригласил в министры скрипачей и трубачей, даже палачом у него был ювелир. Потом приплыли другие фашисты, не такие звонкие, развернули свои корабли поудобнее, дали залп по стенам, по ратуше, по дворцу и по всей этой музыке, и поэт сдал свой фальшивый город-государство — реальности.