Кыся - [48]

А я в это время ввязываюсь в отвратительную и опасную уголовщину с наркотиками…

Слава Богу, сталкиваюсь с очень пристойным мужиком Водилой…

Слава Мне, устанавливаю с ним Телепатический Контакт по доктору Шелдрейсу…

…и теперь мы с Водилой катим уже пятую сотню километров в его огромном грузовом «Вольво» по центральному автобану Германии в толпе самых разных легковых и грузовых автомобилей из всех европейских стран…

Спереди и сзади нас практически КОНВОИРУЮТ — такая же громадина «Вольво» с этим гнусным Лысым и белый микроавтобусик «Тойота» с жутковатым Аликом за рулем.

Все же началось с того, что на нашем родном пустыре я самозабвенно трахал ту Рыжую Кошку. И вот что из этого получилось!

Я снова вспрыгнул на спинку пассажирского сиденья — чтобы лучше видеть дорогу и все вокруг. Умылся, привел себя в порядок и достаточно решительно и волево сказал Водиле:

«Все, Водила. Все! Закончили хиханьки и хаханьки. Вернемся к козе».

— Какой еще «козе»?! — удивился Водила.

«Которую ты обещал заделать Лысому и Алику».

— А… Это только так говорится — «заделать козу». Тут надо будет соображать по ходу…

«Нет. Мы должны все продумать заранее. Может случиться так, что у тебя не будет времени соображать по ходу».

— А что ты предлагаешь, Кыся?

«Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а…» — закончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и закончил за меня ее сам:

— …а против лома — нет приема, да, Кыся? Это ты хочешь сказать?

Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный доктор Ричард Шелдрейс! Да здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в России! Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или самоубийству. Он имел в виду именно такие книги.

И, конечно же, да здравствует мой Шура Плоткин, который от одиночества (Я — не в счет. Я — Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насобачился читать мне вслух разные умные книжки!

А чуть ли не ежедневные половые упражнения с разными девицами или Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают. Это я и по себе знаю.

Хорошо еще, что у меня нет халата! Счастье, что Котам халат не положен. А то все Шурины девицы по утрам напяливают на себя его старый махровый халат, и спросонок наблюдать за этой процедурой несколько диковато — халат один и тот же, а бабы в нем разные! Одной — халат короток, у другой — волочится по полу, кому-то — широк, у кого-то не сходится на груди. И если смотреть сзади — на тот же самый воротник каждое утро свисают абсолютно разные волосы. Беленькие, черненькие, коричневые… Короткие и длинные, вьющиеся и прямые, густые и жиденькие…

Иногда это смешно и забавно. Иногда грустно. Шуру жалко.

Как-то утром он признался мне, что от этого зрелища ему очень хочется повеситься. Но это было уже в русле его любимой пословицы — «Чем лучше с вечера, тем хуже утром», поэтому я не очень разволновался и посоватовал ему сделать хотя бы недельный перерыв. Шура послушался и за это время написал, как потом все говорили, самый лучший рассказ в своей жизни!

* * *

— Ты про кого это, Кыся? — осторожно спросил меня Водила.

«Да, так… Ты не знаешь. Про одного своего друга».

— Давай, Кыся, не отвлекаться, — сказал мне Водила, и я услышал в его голосе легкие нотки ревности. — Значит, ты считаешь, что я должен взять у них пять штук зеленых, на все согласиться и помочь им перегрузить пакет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да?

«Нет, не сразу», — подумал я…

* * *

…И вдруг, сначала не очень отчетливо, а протом все яснее и яснее УВИДЕЛ, как это произойдет! Вот ОНО — наше, Кошачье-Котовое! Я же говорил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове не укладывается… Но ЭТО же ЕСТЬ!!!

— А если я не захочу остановиться? — донесся голос Водилы.

«Ты будешь вынужден это сделать», — с сожалением заметил я…

* * *

…Я УВИДЕЛ, как за двести метров до съезда с автобана к «зоне отдыха», в темноте, пронзенной фарами десятков машин, когда от невидимого горизонта в глухое черно-лиловое небо стало вздыматься гигантское дрожащее зарево вечернего Мюнхена, с нами поравнялся белый микроавтобусик «Тойота».

Правое стекло его кабины автоматически опустилось, и оттуда высунулась худенькая рука Алика с большим пистолетом, на котором был навинчен длинный глушитель…

Я на слышал, я ВИДЕЛ тот выстрел! Наша машина резко вильнула, Водила выматерился, с трудом выровнял огромный грузовик и стал притормаживать.

— Передний скат, бля, спустил, сука!.. Ну, надо же?!

* * *

…Потом видение стало терять четкость, помню только, что мы тремя машинами — Лысый, мы и Алик — съехали на параллельную автобану пустынную и почти неосвещенную «зону отдыха», отгороженную от проезжей части шоссе густым кустарником и высокими деревьями… Что-то явно происходило, но что — разобрать было уже трудно, да, честно признаться, я и побаивался так уж пристально вглядываться в ЭТО БУДУЩЕЕ…

Кажется, потом еще кто-то подъехал… На зеленой машине. И Водила стал, вроде бы, менять переднее колесо…

Или, наоборот, кто-то уехал?.. А может быть, нас было всего только четверо — Водила, Лысый, Алик и я?..

Я почему-то сидел на крыше кабины нашего грузовика…