Квинтовый круг - [57]
Вспучилось грязноватое пламя, в воздух начали всплывать доски, трупы, оси, колёса, треть мачты с обрывком вантов – и Андрон отвернулся. Что-то простонало над головами и во что-то с хрустом влепилось. В рощице завопила насмерть перепуганная ворона. Потом обломки вдалеке стали оседать, перспектива очистилась, и только пожар продолжал полыхать на путях. Стало потише.
– Хорошо ещё не назвал её никак, – перехваченным горлом выдавил Андрон. – Хотел ведь назвать…
– Кого?
– Платформу… Какой-никакой, а корабль…
– Слушай, ну сотик же надрывается! – не выдержал Прохор.
– Нет у меня сотика! – огрызнулся Андрон – и осёкся. Чертыхаясь, сбросил с плеча рюкзак, расстегнул, раскрыл. Зудящий звук стал громче, отчётливей. Умелец сунул руку в недра мешка – и выудил оттуда неописуемый артефактик явно собственноручного изготовления. Вещица стремительно подрагивала рубиновым глазком и легонько жужжала.
– Вот те хрен… – изумлённо выдохнул самородок и вскинул глаза на Прохора. – Зря ты, выходит, огорчался. Всё ему удалось…
– Что это за…
– Это-то? Да, видишь… Заказал мне один чудик хренотеньку, чтобы она его о конце света предупредила… в смысле – мигнула, бибикнула…
– А то бы он без неё не понял!
– Ну мало ли… Вон в любом киоске определители настроения продают. Ну кто, скажи, лучше тебя знает о твоём настроении? А всё равно покупают… Так и тут.
– Погоди… – Смертоносная пятерня сомкнулась на предплечье умельца. – Что-что, ты говоришь, Димону удалось?
Андрон едва не выронил артефакт.
– Как что? Человечество уничтожить.
Пальцы, помедлив, разжались. Прохор поглядел на трухлявые шпалы, на взмывший в зенит вертолётик, оглянулся на дымящиеся обломки платформы.
– Не похоже… – холодно заметил он.
– Ясно, что не похоже, – берясь свободной рукой за повреждённое место, недовольно отозвался Андрон. – Видишь? – предъявил он продолжающее зуммерить изделие. – Мигает! Как мигнёт разок – так конец света… И тут же отбой.
– Отбой чего?
– Конца.
– Не понял…
– Сейчас объясню, – пообещал Андрон. – Про парадокс дедушки слыхал?
– Дедушки?..
– Ну, это когда ты отправляешься в прошлое и убиваешь там своего дедушку…
– Что, и такой заказ был? – вконец ошалел Прохор.
– Да нет же! Это для примера… Ну вот прикинь: отправился Дима в прошлое, убрал оттуда единственную женщину… Так?
– Так.
– Значит, что? Значит, нет человечества. А не было человечества – не было и Димы… Так или нет?
– Так…
– А не было Димы, значит, никто не отправлялся в прошлое, никто никого не убирал… А раз не убирал – опаньки! – есть человечество. Вот они, мы с тобой, стоим разговариваем…
– Ну… – Левый глаз бойца очумело помаргивал чуть ли в такт рубиновому огоньку.
– Но раз стоим разговариваем, то, значит, Дима-то всё-таки отправился в прошлое! Сами отправляли. А раз отправляли…
– Т-то есть… полсекунды мы существуем, а полсекунды…
– Да! – радостно вскричал Андрон. – Вот тебе и весь парадокс! Так и знал, что и тут нас дурят!..
Каким именно образом удалось Димитрию Уарову заткнуть пресловутое бутылочное горлышко, не позволив джинну человечества вырваться наружу, видимо, останется загадкой. Скорее всего, выдворил бедную женщину из родного неолита в какой-нибудь кембрий (хорошо ещё, если не в мел), а пистолетом, надо полагать, так и не воспользовался – характер не тот. Хотя, конечно, мог и пальнуть с перепугу.
Гадать о том, что стало с ним самим, занятие малополезное и, прямо скажем, неприятное. Настроения оно не повысит. Если по завершении хронотеракта Уаров остался лицом к лицу с волосатыми разъярёнными Адамами, то, несомненно, был грубо зарублен на месте каким-либо примитивным орудием. Если же он и сам отправился с Евой неизвестно куда, то почти наверняка пал от её руки. Романтический вариант (Ева + Димитрий =…) исключён изначально, поскольку чреват восстановлением человечества, что, в свою очередь, опровергается бибиканьем и миганием Андронова артефакта.
А с другой стороны, интеллигентика этого и в Баклужино рано или поздно пришибли бы. Что в лоб, что по лбу. Поди теперь пойми, прав был или неправ старый шкипер, предупредивши сразу после обстрела: «Пожалеешь ещё…». Трудно сказать, что предпочёл бы сам Уаров: удар кремнёвым рубилом или прямое попадание ракеты «воздух – земля».
Тем не менее, снова увидев под елью оттиснутые в мягкой почве следы четырёх ножек исчезнувшей машинки, Андрон Дьяковатый испытал лёгкую грусть и даже виноватость. Вспомнилось, как, беспомощно улыбаясь, Димитрий нелепо вздёргивал верхнюю губу и подвёртывал нижнюю. Опустела поляна. Ворона после взрыва тоже убралась – то ли от греха подальше, то ли к греху поближе.
– Н-да… – нахмурившись, вымолвил Андрон и с озабоченным видом повернулся к сваленному грудой скарбу. – Ну и как теперь отсюда всё это вызволять?
Поглядел на Прохора. Тот по-прежнему пребывал в раздумье, переходящем временами в тяжкое недоумение.
– То есть это что же? – проговорил он почти с возмущением. – Это получается, что теперь наша жизнь как бы дырявая? В прорехах…
– Можно сказать и так, – согласился Андрон.
– А почему же мы тогда этих прорех не замечаем? – Прохор осёкся. – А-а… – осенённо протянул он чуть погодя. – Вроде как фильмец смотришь, да? Кадры ведь тоже быстро мелькают…
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?