Квинтэссенция поддержания жизни - [32]

- Но увы, в каждой бочке мёда есть ложка дёгтя. - "зрители" притихли и насторожились, уловив в голове говорящего грустные и даже чуть отчаянные нотки. - По-иному, нет худа без добра, но и без добра нет худа. В процессе наших проблем, разбирательств, семейных кризисов мы с женой потеряли одного очень дорогого нам человека. Мы были эгоистичны, глупы и безалаберны. - некоторые ахнули в ответ на слова всегда собранного и уверенного в себе человека. - Заботились только о самих себе, любили только друг друга, да и обращали какое-никакое внимание только на друг друга. Это была наша самая большая ошибка. И её уже не исправишь.

В момент этих слов люди, находящиеся в зале, начали впитывать в себя слова словно губки, а парень, стоящий чуть поодаль от дома, но прекрасно всё слышащий благодаря настеж открытым окнам, ощутимо вздрогнул.

- Но мы можем попытаться ещё раз.

Больше слов ему и не нужно было. Бесшумно передвигаясь, он стремглав бросился в сторону чёрного выхода в саду, даже не дослушав речь. Ободрительные выкрики разносились по дому и саду, и он еле справлялся с желанием зажать уши лишь потому, что он все силы тратил на то, чтобы бежать. Бежать, бежать и бежать, вперёд, не останавливаясь, не видя препятствия.

Выскользнув через калитку, он прислонился к ограде и сполз по ней, тихо ненавидя своих родителей и их "попытку номер два".

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Яркие солнечные блики пробивались в тёмную комнату сквозь беспросветного чёрного цвета шторы, боролись с мрачностью и тусклостью помещения, освещая предметы мебели и декора, предоставляя почти безжизненных и потерявшим уже всякую надежду растениям спасительные лучи. Наступил рассвет.

Штукатурка на потолке словно облупилась, хотя дом был отстроен недавно. Обои будто обветшали, а на полу собиралась одинокими группами пыль. Обстановка была мрачнее некуда.

Деревянный стол сиротливо примостился в самом углу. На нём находились лишь электрический чайник, немного запылившийся от долгого неиспользования, со следами воды на металлическом покрытии, фарфоровая жёлтая чашка с остатками чая на дне, да полупустая бутылка с водой.

" Смерть подкрадывается беззвучно."

Девушка тихо открыла дверь и чуть не задохнулась от накатившей на неё тошнотворной запылённости, пришедшей сюда, пока её не было. С виду нельзя было думать, сколько эта комната стояла опустевшей. Но ещё труднее было заметить человека, изолированно от всего окружающего мира лежащего на самом краю громадной кровати.

Она непроизвольно чуть дёрнулась в сторону, назад, к свету и солнцу, но этот жест остался без внимания. Чёрная фигура не двигалась и всё также возлежала на месте, словно и не заходила сюда живая душа, словно и не было хрупкого лучика спасительно-губительного света, проникшего в тёмную обитель, словно здесь было так же темно и холодно, как у него на душе.

Трагичная обстановка была настолько заметной, казавшейся осязаемой, что над ней на целый миг преобладало желание сбежать, как тогда, в лесу. Там было так же темно, так же панически зябко и жутко, что она даже подумала, что это вновь повторяется, что она снова одна в лесной чаще, и никто не может ей помочь. Но через секунду она словно очнулась от томительного транса и поняла, что она дома, в тёплой квартире, а не в избушке, но было ясно, что спутать их на данный момент было довольно просто.

В себя её привело лёгкое шевеление, но не человека, который выглядел так, словно он был лишь манекеном, непроизвольно во всю эту жизненную суету, а телефона, возлежащего на стуле. Она оглянулась на кровать, но так там всё было неизменно, подошла к непрестанно звенящему аппарату и увидела имя звонившего.

Владимир Шамперов.

Она не была глупой и сразу поняла, кто именно названивает парню в столь поздний час. Устало вздохнув, она потянулась к телефону, чтобы ответить, но тут же отдёрнула её, услышав хриплый голос рядом.

- Оставь.

Обернувшись, она увидела Радмира, смотрящего на неё непроницаемыми, казавшимися чёрными, как ночь, глазами, но она-то знала, что они серые. Серые, как небо перед взбудораживающим ливнем, серые, как весь окружающий мир.

Она не услышала звук шагов. Не могла услышать, потому что единственное, о чём она могла думать, глядя не средство связи, это то, о чём она боялась спросить сама.

Так они и простояли несколько секунд в полной, нерушимой тишине, пока девушка не решилась задать вопрос, мучивший её уже долгое время:

- Почему?

Лишь одно слово, но оно объединяло в себе все причины, все поступки, все мысли, абсолютно всё. Радмир не отвечал и она уже хотела уйти обратно к себе, жалея о том, что вообще сюда зашла, но он вдруг ответил то, чего она никак не ожидала услышать.

- Я - неудачный эксперимент.

Она не знала, что должна сказать на такое странное заявление, но видимо, он и не требовал ответа. Просто подошёл и лёг обратно, свернувшись в таком же положении, что и раньше. Всё ещё удивлённая, но понимающая прямые намёки, девушка вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Не удержалась и приложила ухо к ней, но никаких звуков не было. Оставалось лишь недоуменно похлопать глазами, и уйти к себя, думая об этой бесспорно любопытной фразе и о её значении.