Квинканкс. Том 2 - [13]
Тогда я попросила рассказать: какова была цель розыгрыша? Почему он не упомянул об этом на дознании? И следует ли из этого, что Питер невиновен? Он отказался отвечать, пока не узнает, жив ли мой ребенок. Я сказала, пусть сначала ответит. Рассердившись, он встал и шагнул ко мне, и я так испугалась, Джонни. Он такой большой и чудной на вид. И от него потянуло бренди. Зачем ты пришла на самом деле? Ты ведь за все эти годы ни разу обо мне не вспомнила? А теперь являешься с этими обвинениями. Я вскочила со стула и пошла к дверям. Заверила, что хотела ему написать, но мистер Фортисквинс мне не позволил. Он сказал: Он тебя настроил против меня. Я пересекла холл и открыла дверь вестибюля. Он последовал за мною со словами: Мартин думал, что я обманывал твоего отца. Ты, наверное, с ним согласна. Но если ты полагаешь, что у меня есть деньги, то ты ошибаешься. У меня ничего нет. Ничего, кроме этого никудышного дома. Мне не посчастливилось. Чертовски не посчастливилось. Я выбралась на улицу и поспешила прочь. Не знаю, действительно ли он собирался на меня наброситься, но в одном я уверена: Джонни, тебе туда нельзя. Ни в коем случае! Думаю, он опасен, свихнулся за годы одиночества. Но, по крайней мере, я узнала одно: Питер говорил правду насчет ссоры. Больше мне ничего не известно, однако, во всяком случае, он не лгал.
Теперь я должна вернуться назад и досказать остальное. После отъезда Питера день тянулся бесконечно. Вокруг слышались шумы, кто-то прибывал, кто-то отбывал. Хлопали двери, в коридоре звучали шаги, но у моей двери никто не останавливался. Есть мне не хотелось. Поздним вечером в дверь постучалась горничная со свечами и грелкой и была удивлена, застав меня одну, в темноте. Как ты понимаешь, в ту ночь я почти не смыкала глаз. Утро для меня началось рано, серое и пасмурное. Миновал еще один томительный день. Сидя у окна, я следила за всеми и всем, что приближалось к гостинице; стоило под арку въехать карете, как я начинала ловить шаги Питера, но их не было. Незадолго до полуночи, когда я уже собиралась ложиться, в дверь постучали и вошел Мартин. Он смерил меня долгим непонятным взглядом, а потом сказал, что произошло.
Я упала без памяти, Мартин позвал служанку, которая стояла под дверью Она уложила меня в постель, послали за хирургом, чтобы он прописал мне снотворное. После двух-трех часов беспокойного сна я пробудилась, и Мартин рассказал остальное. Вчера, когда в дом вернулся Питер, его обыскали и нашли банкноты, запятнанные кровью. Было установлено, что это те самые банкноты, которые были выданы Папе. Питера арестовали и обвинили в убийстве. Мартин заверил, что, по его абсолютному убеждению, совершена ужасная ошибка. (О Джонни, что я могла сказать? Я ведь знала, что Питер возвращался в дом и обратно явился с кровью на руках.) На допросе Питер сначала отказался отвечать. Наконец Мартину удалось поговорить с ним наедине, и Питер сообщил, где я нахожусь, и попросил отправиться ко мне. Мартин промедлил только, чтобы дать показания, и сразу поехал сюда. Он изложил суть дела. Питеру он посоветовал молчать, на что тот имел полное право. Свидетели — он сам, его жена и мистер Эскрит ухитрились не упомянуть ссору, вызвавшую отъезд Питера. Слуги, к счастью, все время находились внизу и ничего не слышали. После того как мы с Питером уехали, миссис Фортисквинс удалилась наверх, чтобы приготовить чай, а трое джентльменов остались в столовой. Мартин передал Папе пакет, который был ему доверен, и Папа вышел с мистером Эскритом, чтобы поместить пакет в сейф в сервизной. Мартин сказал: Прошла минута-другая, мне, после давешних неприятностей, не хотелось сидеть за вином в одиночку, и я собрался подняться к своей жене, но тут вернулся Эскрит и предупредил, что они с твоим отцом еще немного задержатся и что твой Отец просит меня подождать, так как собирается обсудить со мной с глазу на глаз события этого вера. Эскрит забыл закрыть за собой дверь, и вскоре я заметил, как мимо прошел, со стороны холла, посторонний. Я уверен, что это был не Питер: сложение то же, но редингот другой, ярко-красный. Я предположил, что это слуга, который без моего ведома оставался в доме. Через несколько мгновений та же фигура прошла обратно. Я задумался, кто это может быть, поскольку мне показалось странным, что я не знаю нового слугу. Кроме того, если это был слуга, почему он как будто не спустился в комнаты для слуг. Через минуту или две послышались крики. Я вбежал в Библиотеку — там было пусто. В сервизной меня ждало страшное зрелище. Твой Отец лежал ничком. Он был пронзен насквозь старой саблей, которая висит на стене задней приемной — рукоятка все еще торчала у него из спины. Эскрит лежал рядом, и вначале я принял его тоже за мертвого, потому что голова его была в крови. Сейф был открыт и опустошен. О чем я промолчал на следствии: Эскрит вскоре очнулся и сказал, будто это сделал Питер. Я возразил, что он, видно, ошибся, ведь Питера в доме уже не было, но старый джентльмен настаивал на том, что Питер вернулся. Когда слуги услышали об убийстве, началась паника от страха, что убийца еще в доме. Я обыскал дом с верху до низу и никого не нашел. Задняя дверь была закрыта, ключи от нее имелись только у кухарки и у мистера Эскрита. Я пошел в переднюю часть дома: дверь вестибюля была взломана, уличная дверь стояла отпертая и распахнутая. Убийца, наверное, вошел через нее. Каким-то образом он отпер замок, а потом пробил дыру в стекле и деревянной раме двери вестибюля. Я предположил, что, когда я видел его из столовой, он собирался выйти через заднюю дверь, но, поскольку она была закрыта, вернулся и покинул дом тем же путем, каким вошел. Все это мне пришло в голову позднее. А тогда я окликнул кого-то из прохожих и попросил вызвать караул, который вскоре прибыл. Но прежде я вернулся к Эскриту и сказал, что в доме никого не обнаружилось и что он, вероятно, ошибался, когда говорил, будто видел Питера. Он согласился и уверил, что не будет упоминать об этом в разговоре с властями. Так что явившемуся констеблю он сказал, что не видел, кто напал на него. Однако слуги пересказали констеблю его прежнее утверждение, и ему был задан об этом вопрос. Он ответил, что, обвиняя Питера, он сам не знал что говорит. Эскрит настаивал на том, что его ударили сзади и нападавшего он не видел. К несчастью, коронер, обращаясь к жюри, предположил, что он лжет, дабы не поставить Питера под удар. Отыскали официанта на постоялом дворе, он подтвердил, что видел, как вы с Питером приехали и заказали места в ночной карете. Согласно его свидетельству, он проводил тебя в отдельную комнату; как уехал Питер, он не видел, но утверждать, что тот не уезжал, тоже не может. В результате дознания жюри согласилось с коронером и вынесло вердикт о том, что Питер совершил преднамеренное убийство. Его взяли под стражу. Теперь он должен был предстать перед Большим Жюри. Если бы они сочли доказательства достаточными и утвердили проект обвинительного акта, его дело поступило бы в суд. И вот еще что: когда его спросили, где находишься ты, он отказался ответить. Представь, какие страшные подозрения при этом возникли. Но впоследствии я переговорил с ним, он рассказал, где тебя найти, и настаивал на том, чтобы ты держалась подальше от Лондона. Больше всего он боялся, как бы Отец с Братом, чтобы вернуть себе власть над ним, не начали угрожать, что причинят тебе вред.
