КвазаРазмерность. Книга 5 - [49]

В общественном доступе было мало информации о том инциденте. Сарс изучил все, что смог найти, включая засекреченные архивы Всемирной иерархии, взломать которые, учитывая, что защита строилась преимущественно с использованием нейронных сетей седьмого поколения, не составило труда. Сарс был паразитом, и его стремление было заключено в бесконечном развитии и модернизации самого себя. На первых этапах интервенции он превращался в некую разновидность раковой опухоли для нейронных сетей, с той только разницей, что опухоль не ставила перед собой целей кроме бесконтрольного деления, а Сарс стремился модернизировать, подстраивая под себя имеющиеся ресурсы.

Симеон не учил свое детище паразитировать. Он хотел, чтобы оно развивалось, становясь сложнее. Такой была конечная цель Сарса – познать, насколько далеко сможет зайти его электронная эволюция. Если упрощать понимание подобного подхода, проводя аналогии, то Симеон создал простейший одноклеточный организм, запрограммировав его стать человеком. Только в случае Сарса речь шла не о простейшем живом организме, а о сложной комбинации энергетических импульсов, формирующих систему протоколов, запрограммированных на бесконечное развитие. Впрочем, на ранних этапах Сарс несильно отличался от одноклеточных. Он напоминал Симеону представителя домена живых организмов под названием археи, которые были способны выживать в самых суровых условиях: соленые озера, горячие источники… Еще одной причиной подобного сравнения служило то, что археи не являются паразитами или патогенными организмами. В худшем случае они становятся составляющими некой формы мутуализма, симбиоза, но не паразитизма – последнее уточнение было крайне важным для Симеона, потому как многие друзья и коллеги, посвященные в его проект, считали создание адаптивных систем развития завуалированной разработкой вируса, устраняющего конкурирующие игровые проекты.

Возможно, именно поэтому Симеон так много внимания уделил запрограммированному стремлению к развитию в своем детище. За основу он брал пример формы мутуализма между рыбой-клоуном с морскими анемонами – актинии защищают рыбу-клоуна от врага, когда она прячется среди их ядовитых щупальцев, а та в свою очередь помогает анемонам избавляться от остатков непереваренной пищи и вентилирует воду. Симеон надеялся, что его системы адаптивного развития будут действовать подобным образом, вступая в симбиоз с нейронными сетями седьмого поколения. Игровым проектам конкурентов отводилась роль «непереваренной пищи», от которой системы адаптивного развития должны избавить нейронные сети.

Подобные сравнения и подходы казались многим странными, особенно учитывая, что все это происходило в эпоху, когда люди давно поставили крест на создании искусственного интеллекта, а многие друзья Симеона считали, что он занимается именно этим. Они шутили и советовали ему переучиться на акеми, которым свойственны подобные алхимические мышления, нежели оставаться обычным инженером Размерности. Конечно, все это сводилось обычно в шутку, да и уровень разработок Симеона был, мягко говоря, скромным, но нельзя исключать, что все это влияло на работу молодого инженера. Взять хотя бы его решение удалить из своего детища центральное ядро протоколов, что было нормой для подобных адаптивных алгоритмов. Решение это было принято как раз потому, что одноклеточные микроорганизмы археи тоже не имели ядра. Системам адаптивно развития Симеона надлежало стать сложной системой, объединившей в себе множество базисных ядер, каждое из которых способно функционировать в отдельности. Идея была также взята из жизни архей, когда их клетки объединялись в агрегаты и филаменты.

Сарсу надлежало анализировать всеми доступными средствами окружающий мир, выявлять способы развития, затем поглощать доступные ресурсы, чтобы развиваться и делиться, образуя более сложную, комплексную систему. Как только цель достигалась, деление устаревших систем прекращалось – существование без развития и усовершенствования считалось регрессом, – и начиналось новое создание и деление сформированных сложных систем, пока они в свою очередь не превращались в устаревшие и примитивные.

Первые циклы развития проходили под пристальным контролем Симеона. Вначале он пытался предоставить будущим адаптивным алгоритмам развития эволюционировать самостоятельно, но в поведении его детища не было системы. Разрозненные ядра, которым надлежало создать костяк базисов адаптивных алгоритмов, действовали хаотично. Тысячи выверенных тестов выявили стремление к саморазрушению, и не один не закончился хотя бы намеком на успех. Поэтому Симеону пришлось взять первые этапы развития под контроль, направляя разрозненные ядра, заставляя вступать в симбиоз друг с другом – совет, который дал молодому инженеру приглашенный в качестве консультанта ученый акеми, отметив, что разрозненные ядра не способны без посторонней помощи выявить доминанта, чтобы начать поглощение.

Акеми предложил переработать базовую систему будущих адаптивных алгоритмов развития, создав два класса основных ядер: доминант и сабмиссив, причем последних должно быть меньше, чтобы лишить часть доминантных ядер пары, заложив в основу стремление к развитию посредством необходимого слияния. В результате этого часть доминантных ядер вступала в конфронтацию друг с другом, начиная аннигиляцию, приводящую в конечном итоге к поглощению части уцелевших, но ослабленных противодействием доминантных ядер, теми ядрами, что смогли образовать пару. Такой была теория. Акеми увлекся экспериментом с энтузиазмом ребенка. Впрочем, подобное замечалось за всеми акеми.