КвазаРазмерность. Книга 4 - [9]

Попрощавшись с хозяином таверны, молодой стражник со всех ног кинулся в свою комнату. Рана на плече почти затянулась, но несколько знакомых игроков все равно спросили, что случилось, узнали, что ранение было получено вне стен дворца, и потеряли интерес. «Выходят ли они когда-нибудь в город? – подумал Джаво, признавая, что игровая площадь дворца огромна и здесь вполне хватит тайн и загадок, чтобы застрять не на один месяц. – Но разве людям не хочется увидеть что-то новое? Если, конечно, они люди…»

Молодой стражник закрылся в своей комнате и решил, что ему нужно присмотреться к знакомым в замке. «Что если кто-то из них имитация? – Джаво замер, потому что протоколы восприятия четко обозначили чувство тревоги. – Хотя у меня здесь все равно нет друзей. Вот если бы кто-то из Размерности начал играть…» Мальчик тяжело вздохнул, понимая, что оставшиеся в окруженном льдами жилом комплексе Isistius labialis друзья никогда не выберут созданную в Подпространстве игрушку, отдав предпочтение материальному проекту «Голод» или его аналогам. Эфемерные «Фивы» выбирают коренные жители Квазара либо паршивые овцы материального мира. «Например, нейропаты», – хмуро подметил Джаво, имея в виду самого себя.

Протоколы восприятия снизили активность чувства тревоги, обострив ощущение времени, – процесс, прописанный в точку сборки каждого игрока, сигнализировавший о скором начале второй половины двухуровневого дня. Посторонние восприятия и образы отступили, оставив кристально чистое сознание игрока, позволяя подготовиться к переходу из игрового мира в комнату личных достижений. Кровать, на которой Джаво просыпался каждое утро, как начал играть, стояла у окна, но он знал, что даже если не станет ложиться, встретив начало второй половины игрового дня на ногах, то потом, покинув КЛД, очнется все равно в кровати.

Джаво подошел к открытому окну и долго смотрел, как засыпает игровой мир закрытого города. Алое солнце догорало на горизонте. По небу неспешно плыли темные тучи, предупреждая игроков, что завтра возможен дождь – радость для землепашцев в засушливый сезон и тоска для горожан, привыкших к праздности… Все это было иллюзией, возможностью для игроков вкусить прелести канувшей давно в небытие жизни, когда солнце дарило тепло, а небо не скрывали купола гигантских жилых комплексов.

Один из друзей Джаво как-то раз признался, что не верит в истории о солнце и чистом небе, считая это происками клириков Всемирной иерархии, обещавших из века в век, что когда-нибудь Великий ледник отступит и человечество сможет вернуться на материки. Джаво, изучивший не одну реконструкцию хронографов о прошлом, всегда пытался спорить с другом, но тот был старше и без раздумий пускал в ход кулаки, если чувствовал, что проигрывает спор. Остальных друзей скорее забавлял сам факт спора, чем поиски истины. В конце концов, устав от побоев, Джаво готов был сдаться, когда упрямый друг неожиданно увлекся идеями инертов, согласился, что до наступления Великого ледника люди жили под открытым небом и времена эти когда-нибудь вернутся, но прежде нужно идти по пути несопротивления, что означает отказ от борьбы с Великим ледником и уход под землю, где возле ядра еще сохранилось тепло.

– Когда-нибудь я сбегу в общину к инертам, – говорил друг, считая это главным предстоящим приключением в своей жизни.

– И будешь копать землю, пытаясь добраться до ядра земли? – злорадствовал Джаво, помятуя о былых издевательствах.

Друг краснел и рассказывал о перепрограммированных синергиках, склад с которыми нашли инерты в начале становления своей религии, научив прокладывать тоннели в исполинских опорах старых жилых комплексов, углубляясь в морское дно.

Сейчас, наблюдая, как в игровом мире, созданном в Подпространстве, заходит солнце, Джаво вспоминал друга и вспоминал забытые человечеством космические программы, о которых ему рассказывал отец. Записи тех разговоров остались в базах данных Размерности, но, не имея доступа к нейронным сетям, имевшим место быть в материальном мире, Джаво мог только вспомнить, что именно говорил отец. Большинство деталей стерлись, не перейдя на уровень постоянных ядер памяти из временных, но история о мощном ракетоносителе, погребенном под глыбами льда, была яркой, словно Джаво посмотрел детальную реконструкцию жизни планеты тех лет.

Проект возглавляли ученые севера, планировавшие использовать в качестве двигателя запрещенные миром установки, способные в случае неудачи вновь поставить планету на грань вымирания. Тихоокеанские побережья, где развивались зачатки нейронных сетей Размерности, интегрируя человека в природу, выступили против полета. На их стороне были океанские жилые комплексы. Жители Пиренейского полуострова и влиятельные колонии в районе бассейна реки Янцзы придерживались нейтралитета. Если бы не природный катаклизм, в результате которого Великий ледник сковал планету, то люди, скорее всего, развязали бы новую мировую войну – на этот раз, очевидно, последнюю.

Лучше всего Джаво запомнил историю о том, что на орбите Земли (или на заброшенной Лунной базе – детали стерлись, хотя суть казалась не особенно важной) находится готовый для дальнего перелета гигантский корабль, тайно созданный учеными Севера, секретным альянсом проповедников Новой Мекки с Пиренейского полуострова, лидерами колоний в районе бассейна реки Янцзы и некоторыми радикальными предпринимателями старых жилых комплексов. Джаво не нужно было использовать нейронные реконструкции, чтобы воображение нарисовало гигантский космический корабль, способный вместить тысячи жителей-авантюристов, готовых отправиться к далеким звездам, надеясь найти новый дом.