КвазаРазмерность. Книга 4 - [5]

– Я и не боюсь, просто…

– Впервые узнал, что в игре существуют работорговцы?

– Нет, просто… – Джаво обернулся, наградив хозяина таверны внимательным взглядом. – Вы ведь не имитация?

– А ты разве сам не видишь?

– Некоторые имитации притворяются так хорошо, что их не отличить от настоящих игроков.

– Когда проведешь в игре больше года, то научишься различать подделку с полувзгляда. – Хозяин таверны прищурился. – Как давно родители купили тебе ключ игрока? И не пытайся притворяться, что ты взрослый, – я вижу тебя насквозь. Твоя игровая точка сборки хоть и создает образ могучего воина, но модель поведения не переделаешь. У меня самого шестигодовалый сын. А сколько тебе?

– Не шесть, – покраснел молодой стражник.

– А сколько? Семь? Восемь?

Джаво потупился, не собираясь отвечать. Хозяин таверны хмыкнул.

– Удивлен, что детей вообще пускают на площадку! – он хитро прищурился. – Скажи, а ты вообще попал в «Фивы» легально? Не обижайся, конечно, просто в последние годы в Размерности развелось столько незаконных игровых терминалов, что при наличии достаточного количества единиц Влияния, думаю, даже ребенок сможет попасть на игровую площадку.

– Я оказался здесь легально. Мой отец лично выбирал ключ игрока, проверяя уровни жестокости. Плюс у меня установлен максимальный уровень возрастных ограничений…

– Значит, точно мальчишка! – широко улыбнулся хозяин таверны, не скрывая, что, делая первое предположение, не был окончательно уверен, кто перед ним. – Хорошо, хоть не очередной мечтатель, сбежавший от родителей!

– Я не от родителей бегу, а от болезни, – помрачнел Джаво.

– Генетическая аномалия? – став серьезным, спросил хозяин таверны и прежде, чем услышал ответ, решил, что снова попал в цель, сокрушенно качнув головой. – Последнее время в репродукционных центрах слишком часто появляются подобные ошибки. Каждая вторая семья имеет в роду детей с генетическими отклонениями. Если так пойдет и дальше…

– Я нейропат, – тихо сказал Джаво, не надеясь, что хозяин таверны услышит его.

Хозяин услышал. Молчал какое-то время, затем тяжело вздохнул и покачал головой, решив, что мальчишка не врет.

– Я слышал, это не лечится? – спросил он.

– Отец обещал, что наймет лучших ученых, которые смогут справиться с этой способностью, но я… Я уже не хочу терять способность нейропатии. Сначала хотел, готов был руку отдать, лишь бы снова стать как все, а потом встретился с другими нейропатами и понял, что это не проклятие, а дар.

– Как это? – растерялся хозяин таверны.

– Долгая история, – отмахнулся Джаво. – Вы слышали что-нибудь о разработках учеными Энрофы новых терминалов переходов двухуровневого мира с полным доступом к исходному коду схем жизнеустройства?

Хозяин таверны растерянно качнул головой. Протоколы точки сборки четко передали удивление на лицо игрового образа, сформированного в Подпространстве. Обозначился даже открытый рот.

– Я же говорю – долгая история, – вздохнул Джаво, бросив короткий взгляд за окно, где снова начали собираться торговцы и покупатели.

– Что тебя напугало на рынке? – решил сменить тему разговора хозяин таверны. – Ты так смотришь на улицу, словно…

– Я потратил все средства, что были на личном счете, но понял, что ничего не купил, к тому же… – Джаво тяжело вздохнул. – Я заблудился и не знаю, как выбраться отсюда.

– Почему же ты не попросил никого из местных вывести тебя? Здесь обитают не только мошенники, но и нормальные игроки. Причем последних в разы больше… – хозяин таверны нахмурился, чувствуя отцовскую заботу о молодом игроке. – Не понимаю, на кой черт ты вообще пошел на торговую площадь с такими возрастными ограничениями?

– Старик Латуш посоветовал мне посетить невольничьи рынки, – сказал мальчик. Я встретил его в королевских темницах.

– Так он имитация?

– Нет.

– Не знал, что в темницах держат игроков, если, конечно, это не часть выбранной игровой легенды.

– Старик Латуш не настоящий игрок.

– Не имитация и не игрок? Как это? – тон голоса хозяина таверны стал снисходительным. – Не знал, что подобное бывает.

– Я тоже не знал! – оживился Джаво. – До того как у меня обнаружилась склонность к нейропатии, мы часто обсуждали с друзьями особенности игровых площадок, и никогда я не слышал о таких персонажах, как старик Латуш.

– И кто он, по-твоему?

– Я не знаю. Может, программная ошибка или экспериментальный адаптивный алгоритм, действующий отдельно от основных систем?

– Думаешь, такое возможно в игре?

– Почему нет?

– Попробуй представить, что случится, если таких ошибок, как старик Латуш, станет много.

– Это может быть необходимая переменная, без которой невозможно развитие игры, – пожал плечами Джаво. – Когда, до того как оказаться в игре, я встречался с нейропатами, то они рассказывали мне, что ошибок, как старик Латуш, много и в Размерности. Ты что-нибудь слышал о сторонней программе для модуля нейропатов, посредством которой с нами общается один из самых древних алгоритмов, существовавший еще в Свободном Токио до наступления эры Великого ледника?

– А ты, я смотрю, весьма образованный для своих лет, – осторожно сказал мужчина, допуская вероятность, что мальчишка разыгрывает его, выдумывая очередную историю, – у детей богатое воображение.