Квартирный вопрос - [76]

Внизу было тихо. Слава богу, все ушли. Я начала засыпать.

– Кэри! – Мама стояла в дверном проеме спальни. – Почему ты валяешься в кровати в столь поздний час? Вставай сейчас же!

Я открыла глаза. Меня обидел ее категоричный тон.

– Я не могла заснуть всю ночь.

Мать сердито смотрела на меня.

– У тебя была отвратительно грязная раковина. Мне пришлось вычистить ее.

Я надела халат, и мы спустились в кухню.

– Я приехала за тобой, – сказала мама. – Мы должны навести порядок в квартире Джульетты. Но я вижу, что нам сначала следует убраться у тебя в доме. – Она осмотрелась вокруг, а потом окинула меня недовольным взглядом. – У тебя ужасный вид! Ради бога, прими ванну. А что это за странный мойщик окон работает у тебя? Так и сыпет цитатами из Библии. Знаем мы это! Проходили это с твоим отцом. То годами не ходил в церковь, а потом вдруг заявляет, что, мол, тех, кого соединил Бог, не могут разлучить люди. Все это лицемерие!

Мама сердито засопела и взяла с полки чистящее средство.

– Не понимаю, почему ты сердишься, – промолвила я, сев за стол.

И тут выяснилась причина ее раздражения. Оказывается, отец заявился в клинику к Джульетте, с фруктами, цветами и довольно тошнотворной открыткой с пожеланиями выздоровления. Сестра была в восторге. А потом он начал втолковывать нянечкам, что Джульетта стала такой неуравновешенной, потому что так и не смогла смириться с тем, что ее мать бросила его двенадцать лет назад. В этот момент заявилась сама мама. Мама оттащила делавшего в это время обход доктора от постели одной из пациенток и настояла на том, чтобы он и помогавший ему консультант выслушали ее рассказ о ментальной жестокости нашего отца и о том, какой нервный срыв она переживала в течение нескольких месяцев (вообразите только!) после того, как наконец, собравшись с духом, ушла от него и забрала своих бедных беззащитных крошек. Кстати, мне тогда было двадцать лет и я уже два года жила отдельно. Ссора родителей прямо в палате привела Джульетту в нервозное состояние, и их обоих тут же выгнали из клиники.

Мама с пеной у рта доказывала всем, что Джульетту необходимо изолировать от отца. Она хотела взять ее под свое крыло. Вчера мама полдня и весь вечер провела, сидя на телефоне. Она звонила во все инстанции, начиная службой социального обеспечения и заканчивая депутатом парламента от нашего округа, и требовала, чтобы отцу запретили общаться с Джульеттой. И все же я не совсем понимала, почему Нейл вызвал у нее такую ярость (разве что потому, что у него есть пенис). Однако видя, в каком расположении духа она находится, я не стала задавать ей лишних вопросов.

Изливая мне свои чувства, мама ожесточенно драила кухню. Расписывая эмоциональную и интеллектуальную некомпетентность нашего отца, она начала, словно одержимая, тереть чистящим средством краны, а затем с остервенением скрести разделочный стол.

– Я столько пережила с ним! – вопила она вне себя от бешенства и, взяв новую губку, устремилась к кухонному столу, за которым я сидела.

Я тут же вскочила, схватив со стола стопку корреспонденции, и отошла подальше.

– Он эмоционально тупой человек! – продолжала вне себя от ярости кричать она, яростно водя тряпкой по спинкам стульев. – Он застрял на низшем уровне развития!

Когда она начала ожесточенно выбивать подушки, лежавшие на кухонной скамье у окна, я решила положить конец ее бесчинству.

– Прекрати! – завопила я. – Кому ты этим поможешь!

Она остановилась и уставилась на меня, тяжело дыша.

– За выходные дни мы должны привести в порядок квартиру Джульетты, – сказала она, помолчав, более спокойным тоном. – В понедельник, в одиннадцать часов придет патронажная сестра, а во второй половине дня мы привезем Джульетту домой.

– Хорошо. Но прежде мне надо съездить в дом, найти Найджела, успокоить управляющего банком и отправить почту, – промолвила я, с удивлением заметив, что говорю, как и мать, отрывистыми фразами с придыханием.

Она фыркнула:

– Мне кажется, что сначала тебе нужно одеться.

Едва я заткнула отверстие для слива в ванне, как раздался звонок в дверь. Я на мгновение застыла, а потом проскользнула в кухню, где мать копалась в своей сумочке. Выглянув в прихожую, я разглядела сквозь матовое стекло входной двери высокую фигуру.

– Выпроводи его! – сказала я.

– Кого?

– Того, кто стоит за дверью. Скажи, что меня нет дома. Или что я умерла.

Мама закрыла глаза и тяжело вздохнула:

– Ты хочешь, чтобы я солгала?

В дверь снова позвонили.

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Скажи, что меня нет.

Бросив на меня выразительный взгляд, мама снова вздохнула.

– Мне все это очень не нравится, – заявила она.

Я села на пол у кухонной скамьи и поплотнее запахнула халат.

– Хорошо, я передам ей, когда она придет, – услышала я голос мамы из прихожей.

Дверь захлопнулась. Я приподнялась и увидела в окно, как по ступеням крыльца сходит Тревор.

– Он сказал, что ты ему задолжала, Кэри! – возмущенно воскликнула мама и взволнованно задышала.

Я подняла на нее глаза. Она стояла надо мной, уперев руки в бока, с решительным выражением лица.

– Кэри! Я с тобой говорю! Что происходит?

Я коротко рассказала ей о положении дел, свалив все на Найджела и на недоразумения. Мама продемонстрировала весь свой диапазон вздохов и охов, прочитала мне небольшую лекцию о том, как следует жить, заявив, что Найджел не обязан выручать меня из беды и что каждый несет ответственность за себя. После этого она перевела разговор на другую тему.