Квартирный вопрос - [32]

Пока Ровена трещала, я тайком наблюдала за Луизой. Она упорно молчала, глядя на Ровену глазами, полными боли. Я тронула ее за руку.

– Что с тобой?

Она отстранилась от меня и, извинившись, быстро направилась в ванную комнату.

В этот момент в дверь позвонила Соня, и, попросив Ровену встретить ее, я бросилась вслед за Луизой.

Луиза сидела на краю ванны, прижав ладони к животу, и с отчаяньем смотрела в потолок.

– В чем дело? – спросила я, хотя уже обо всем догадалась. Луиза упорно молчала, и мне пришлось задавать ей прямые вопросы: – Ты уверена в этом? Ты сделала тест?

Я поняла, что в недалеком будущем мне предстоит выступить в роли крестной матери. Луиза безучастно смотрела на меня.

– О чем ты? – тихо спросила она.

– Ты действительно беременна?

Ее ответ потонул в восторженных криках Ровены и Сони, которые стояли в дверном проеме ванной и слышали мой последний вопрос.

– О боже, как это чудесно! Я сразу заметила, что ты необычно бледна. Я очень рада! У нас, наверное, примерно один срок. Представляешь? Мы обе будем ходить с большими животами! А что говорит Роберт?

Ровена оттеснила меня от Луизы, присела на корточки у ее ног и взяла ее за руки так, как будто уже готовилась принимать роды прямо здесь и сейчас.

Бросив на меня сердитый взгляд, Луиза тихо заговорила с Ровеной.

– Я не беременна. Просто мне стало нехорошо. Как только я выпью, все пройдет.

Улыбнувшись Соне и Ровене, она снова сердито посмотрела на меня и вышла из ванной комнаты. У Ровены вытянулось лицо.

Мы поехали в бар на машине Ровены, которой все равно нельзя было пить. Соня села впереди, и они всю дорогу без умолку болтали. Мы с Луизой молчали на заднем сиденье. Луиза, отвернувшись от меня, смотрела в боковое окно. Я пару раз пыталась разговорить ее, задавая какие-то вопросы, но она только хмурилась и ничего не отвечала.

– В чем дело? – шепотом спросила я ее, когда Ровена высадила нас наконец у бара и уехала, чтобы припарковать машину. – Что я такое сделала?

– Ничего! Давай позже поговорим об этом. Прости, я не хотела тебя обидеть.

И она зашагала к открытым дверям бара.

Как только мы сели за столик, я поняла, что вечер пройдет на редкость скучно. Ровена, потягивая апельсиновый сок, прочитала нам лекцию о пагубном влиянии алкоголя на эмбрион. Соня, которая панически боялась испортить свою безупречную кожу, пила минеральную воду, а Луиза плеснула себе в бокал немного «Кьянти», но почти не притронулась к нему. И только я, осушив один бокал вина, принялась за второй.

– Я слышала как-то выступление дерматолога по радио, – сказала, обращаясь ко мне, Соня, – он говорил, что очень полезно мазать лицо вазелином. Это препятствует старению кожи и ослабляет вредные воздействия на нее никотина, солнечного света и алкоголя. Знаешь, я никогда не выхожу из дома, не наложив на лицо крем против морщин…

Ровену интересовала совсем другая тема. Все ее мысли были заняты предстоящими родами.

– На этот раз мы хотим попробовать провести роды в воде, – радостно сообщила она. – Бернард говорит, что не желает видеть, как я буду мучиться и кричать от боли. Прошлый раз мне наложили тридцать семь швов. Бернард рассказывал, что, когда показалась головка ребенка, раздался звук, похожий на треск рвущегося полотна.

– Ради бога, Ровена, – раздраженно сказала я, видя, что Луиза позеленела, – неужели ты хочешь запугать нас до полусмерти родами?

Ровена звонко рассмеялась, а я с грустью вспомнила те дни, когда она была еще не замужем и напилась так, что начала танцевать на том самом столе, за которым мы сейчас сидели.

– Не говори глупостей. Рождение ребенка – это невероятная радость. Когда Лаки появился на свет, я сразу же забыла обо всех этих страданиях, – сказала она и продолжала, не обращая внимание на наши остекленевшие лица. – Я и не думала о предстоящих бессонных ночах…

Я налила себе третий бокал «Кьянти» и предложила Луизе выпить, но она отказалась. Луиза сосредоточенно вертела в руке свой бокал, на дне которого было еще несколько капель вина.

– Лаки по-прежнему ужасный соня, – говорила Ровена. – Знаете, у него такие милые привычки, он такой забавный. Его резиновый утенок обязательно должен лежать рядом с ним, а одеяло надо натянуть ему до подбородка, иначе он ночью сделает пи-пи в постели. Патронажная медицинская сестра объясняет это тем, что у ребенка хорошо развит интеллект, но мы с Бернардом считаем, что мальчик просто не чувствует себя в своей спальне в полной безопасности и поэтому пугается, если его плохо укроют одеялом… Ну, и конечно, мочевой пузырь у него в Бернарда…

Я хотела вновь вернуться к разговору с Соней о креме с коллагеном, но Ровену трудно было унять. Соня и Луиза молчали, погрузившись то ли в свои мысли, то ли в полудрему. И я снова взялась за вино.

Выпив еще бокал, я почувствовала себя намного лучше. Изобразив на лице интерес, я ушла в свои фантазии, не слушая Ровену. Я представляла, как споткнусь и начну падать – с чего-нибудь не очень высокого, – а Бен вдруг подхватит меня в последний момент, не дав разбиться, и мы тут же предадимся неистовой страсти…

И тут до моего сознания дошло, что подруги давно молчат и почему-то смотрят на меня.