Квартирная развеска - [6]
Тяжелой поступью проходит со свечой анфиладу комнат княгиня Марья Болконская, а легкая фигурка Марии Волконской мелькает во вступлении-посвящении пушкинской поэмы, бежит полосой прибоя, догоняя волну, отбегая от нее («как я завидовал волнам»),
Андрей Болконский умирает от раны в живот, как умер поэт.
Пушкин, африканские страсти, соблазнитель чужих жен (а плотские страсти томили и мучили Толстого в молодости); и Анна, соблазн, грех, смертный грех самоубийства; вот только зачем Толстой толкает под поезд свою героиню, чей портрет списан с дочери Пушкина?
Выставка от варваров
В Париже в сквере возле Музея карнавала есть лапидарий — хранилище древних камней с драгоценными орнаментами и бесценным прошлым: статуи, кариатиды, фрагменты фасадов, маски фавнов и горгон, колонны с остатками фронтона Тюильри, сожженного коммунарами в 1871 году, резные створки ворот от бывшего королевского дворца Сен-Жермен-ан-Лэ, — все, что осталось от утерянных зданий и парков после разрушений революции, войн и «великой османовской стройки».
Пия и опой
«Пия» и «опой» были одними из первых слов мальчика. Малютка приносил матери пилу и топор на дачном участке. Вид трехлетнего дитяти с топором был преуморительный. Она пилила и корчевала деревья на садовом участке: отец и муж наотрез отказались заниматься возней на пустом месте, кому нужна эта бессмысленная затея с садоводством.
Проходивший время от времени мимо ее участка мужик однажды сказал приятелю (вполголоса, но в зеленой тишине она слышала каждое слово отчетливо): «Покажите мне мужа этой женщины, и я убью его лично».
Время шло, вырос сад. Сад шумел ветвями, играл лепестками цветов, показывал всем, кто не слеп, зеленые, алые, рыже-золотые плоды огурцов, помидоров и тыкв, шуршал кустами крыжовника, смородины, малины.
В мае она наезжала, в июне перебиралась окончательно в маленький домишко на восточном крае сада. Сад ее, возросший, плодоносящий, понравился в конце концов и мужу, и отцу, они появлялись, но ненадолго, а теперь уже их не было в живых, сын с семьей жил в Америке, внуков ей несколько раз привозили на лето.
Она перебиралась, помаленьку перевозя вещи, наконец, окончательно прибывала с кошками, развязывала у крылечка кошачьи переноски, кошки радовались, самый старый кот самозабвенно валился в траву, потом они по очереди, воздевая хвосты, словно свечи, входили в домик; первой входила Лиза, за ней Мардарий и Мордухай.
Про младшего кота она говорила: «Это мой бой-френд».
Обратный ход времени
Ольга приехала на дачу, впустила кошек и обратилась к умершему мужу: «Саша, если ты здесь, подай мне знак». Будильник остановился. Она поменяла батарейку — и часы пошли в обратную сторону. Что было вполне в духе обычных чудачеств ее покойного мужа. Год назад, например, во время их последнего путешествия дал он служителю-египтянину два доллара, чтобы тот разрешил ему полежать в саркофаге фараона в подземной гробнице пирамиды.
Облако
— Там, в Казахстане, — сказала Ольга К., — многие наблюдали аномальные явления; видела таковое и я: тороидальное облако. Размер его можно было сравнить с размером внушительной грозовой тучи. Не меняя плотности, в безветренный день в чистом голубом небе плыло оно, подобное НЛО (но то было именно облако!). Может быть, из втянутой его середины должен был бы опуститься смерч, но нет, оно проследовало такое, как есть, непостижимое, оставив память о себе у всех, кто его видел.
Псковитянка
— Как, ты не знаешь, — сказала она, — почему меня зовут Ольга? Наши уже перешли в наступление, отцу предстояло закончить войну в Германии, они ведь воевали вместе с мамой, отец пошел дальше со своим военным соединением, а матушка была на сносях, осталась в только что отвоеванном Пскове, где я и родилась, меня и назвали именем героини любимой оперы Римского-Корсакова «Псковитянка».
Я думала — надо же, есть люди, о которых словно бы известно все, а есть такие, о которых до глубокой старости узнаешь что-нибудь необычайное, чего и придумать нельзя.
Может быть, думала я, многое в биографии Ольги, в свойствах ее личных и объяснялось местом и временем ее рождения, она родилась в дни долгожданного наступления, на пути к победе, героиня, прекрасная ария, сопрано, царская дочь; да и царь-то был Иван Грозный...
Телепортация
Главные герои телесериала именовались Легавый, Чалый и Фартовый; в качестве положительного персонажа, спасающего героя, фигурировал Берия. Возможно, нас хотели телепортировать в некую параллельную измышленную реальность, но фокус не удался, мы переключились на другой канал, на истории из жизни животных.
Беркут
У беркута нет имени. Прикасаться к нему имеет право только хозяин. Почти весь день беркут проводит в закрывающем глаза клобуке. Осенью проходят соревнования беркутчи. Хозяин наряжается: чапан из полубархата, шапка с пером от злых духов. Беркута до сезона охоты надо приучить к движению скачки, к шагу низкорослой терпеливой монгольской лошадки. В советское время соколиная охота была запрещена.
Кроме собственно охоты проходят и соревнования хозяев беркутов, беркутчи: надо на скаку отобрать у противника волчью шкуру: кто отпустил, тот проиграл.
Особенность и своеобразие поэзии ленинградки Натальи Галкиной — тяготение к философско-фантастическим сюжетам, нередким в современной прозе, но не совсем обычным в поэзии. Ей удаются эти сюжеты, в них затрагиваются существенные вопросы бытия и передается ощущение загадочности жизни, бесконечной перевоплощаемости ее вечных основ. Интересна языковая ткань ее поэзии, широко вобравшей современную разговорную речь, высокую книжность и фольклорную стихию. © Издательство «Советский писатель», 1989 г.
Наталья Галкина, автор одиннадцати поэтических и четырех прозаических сборников, в своеобразном творчестве которой реальность и фантасмагория образуют единый мир, давно снискала любовь широкого круга читателей. В состав книги входят: «Ошибки рыб» — «Повествование в историях», маленький роман «Пишите письма» и новые рассказы. © Галкина Н., текст, 2008 © Ковенчук Г., обложка, 2008 © Раппопорт А., фото, 2008.
История петербургских интеллигентов, выехавших накануне Октябрьского переворота на дачи в Келломяки — нынешнее Комарово — и отсеченных от России неожиданно возникшей границей. Все, что им остается, — это сохранять в своей маленькой колонии заповедник русской жизни, смытой в небытие большевистским потопом. Вилла Рено, где обитают «вечные дачники», — это русский Ноев ковчег, плывущий вне времени и пространства, из одной эпохи в другую. Опубликованный в 2003 году в журнале «Нева» роман «Вилла Рено» стал финалистом премии «Русский Букер».
Роман «Покровитель птиц» петербурженки Натальи Галкиной (автора шести прозаических и четырнадцати поэтических книг) — своеобразное жизнеописание композитора Бориса Клюзнера. В романе об удивительной его музыке и о нем самом говорят Вениамин Баснер, Владимир Британишский, Валерий Гаврилин, Геннадий Гор, Даниил Гранин, Софья Губайдулина, Георгий Краснов-Лапин, Сергей Слонимский, Борис Тищенко, Константин Учитель, Джабраил Хаупа, Елена Чегурова, Нина Чечулина. В тексте переплетаются нити документальной прозы, фэнтези, магического реализма; на улицах Петербурга встречаются вымышленные персонажи и известные люди; струят воды свои Волга детства героя, Фонтанка с каналом Грибоедова дней юности, стиксы военных лет (через которые наводил переправы и мосты строительный клюзнеровский штрафбат), ручьи Комарова, скрытые реки.
В состав двенадцатого поэтического сборника петербургского автора Натальи Галкиной входят новые стихи, поэма «Дом», переводы и своеобразное «избранное» из одиннадцати книг («Горожанка», «Зал ожидания», «Оккервиль», «Голос из хора», «Милый и дорогая», «Святки», «Погода на вчера», «Мингер», «Скрытые реки», «Открытка из Хлынова» и «Рыцарь на роликах»).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.