Квартира № 41 - [31]

Вздрагиваю, голос кажется настоящим, живым.

— Кто здесь? — гортань не слушается, я шепчу на грани слышимости.

Голос в ответ смеется:

— Твой поводырь.

— Не понимаю, — странный собеседник страшит меня. Слепой, потерянный — я беззащитен перед ним.

— Понимание — непозволительная роскошь в мире, который сошел с ума.

Некоторое время мы идем молча, я не слышу Его шагов, не слышу дыхания, но Он здесь, совсем рядом…

— Куда мы идем? — глупый вопрос, под стать ситуации и тут же другой, — я тоже сошел с ума?

Поводырь заливается беззаботным, легким смехом, — разве посреди урагана возможно сохранить разум?

— Я ничего не вижу, — понимаю, что от незнакомца не добиться ничего, — что вокруг?

— Почему ты решил, что я зрячий?

Начинаю заводиться:

— Ты — поводырь, ты должен видеть!

Недолгая тишина в ответ, затем тихое:

— Здесь очень-очень яркий свет, повсюду… и нет нигде тени, но самого Солнца не видно — скрыто в собственном сиянии. Свет, везде свет… Слепит сильнее тьмы…

Мой собеседник говорит каким-то неестественным тоном, со странной интонацией, будто читает по книге.

— Я ощущаю пепел.

— Свет всё превращает в пепел, сжигает дотла.

В голосе моего спутника вдруг прорезаются живые нотки:

— Земля покрыта пеплом, как снегом. И «снег» идет и идет… иногда полностью закрывая небо… и кажется, наступила долгожданная ночь и можно отдохнуть от вечного рассвета. Однако новое Солнце не терпит противления и мрака — и ночи не вступить в свои права.

Внезапно страх покидает меня:

— Красиво излагаешь, как по писанному… зачем ты нашел меня?

* * *

Причудливая прогулка — двое путников в недрах мертвого, укутанного черным саванном города. Возродиться бы из пепла птицей Фениксом, окинуть зорким глазом новый мир — его границы и горизонты… Не хочу быть «рожденным ползать» кротом, не хочу на ощупь пробиваться через грязь и тлен, пресмыкаться под убийственными лучами беспощадной звезды.

Вокруг слишком ярко, чтобы ощущать собственную слепоту. Я не чувствую земли, делаю шаг за шагом, бреду без цели и смысла. Поводырь больше не беспокоит меня — он всего лишь часть декораций, деталь интерьера в театре абсурда. Мы молчим и наслаждаемся нашим молчанием. Двигаться, идти — прямо, прямо, прямо! Остановишься и круговерть вальсирующего в агонии города захватит, подчинит, лишит разума.

Что-то меняется, поводырь застывает на месте. Перезвон! Колокола! Но здесь не должно быть церкви — нет и никогда не было… Однако я слышу величественную музыку — биение железного сердца, а через секунду оживает божественный орган. Внеземное звучание, запредельная красота…

«Мелодия» мне знакома, однажды она подарила мимолетное, короткое счастье… Небольшая церковь в крохотной деревушке. Несколько десятков празднично одетых людей — их лица забыты, укрыты туманом времени. Два человека — узнаю себя — молодой, слегка нервничающий жених в строгом черном костюме, и — моя белоснежная принцесса, готовящаяся стать королевой… Они… мы… заходим внутрь церкви, исчезаем под сенью благодатных сводов. Пожилой священник — я помню его добрый, по-отечески мудрый взгляд — соединяет руки влюбленных. Церемония ускользает от меня, остается только волнение и ощущение сопричастности…

Обожженные глаза режет солью. Но мне не стыдно перед поводырем:

— Что ты видишь? Эта церковь должна находиться за много километров отсюда.

Мой спутник покорно отвечает:

— Ты в плену своего Прошлого, я вижу то, что тебе хочется показать. Ты был тогда… там… счастлив?

Пожимаю плечами, — возможно…, - и тут же киваю. — Сейчас, знаю, что — да.

Судьба подарила мне много светлых моментов. Когда-то это воспринималось, как данность — случайная встреча, неудержимый водоворот чувств, бешеный ураган страстей, тихое таинство венчания и спокойная семейная жизнь, размеренная повседневность… до новый вспышки: в мир пришел беззащитный, крошечный человечек, удивленно взирающий по сторонам. Первые слезки, улыбки, бессонные ночи и тревожные дни, первые неуклюжие шаги и «па-па», от которого кружится голова и замирает сердце… А потом появился ангелочек — улыбчивая кудряшка с серьезным взглядом зеленых глаз…

— Прекрати! Прекрати всё это! — я ору изо всех сил, пытаюсь руками найти поводыря, ударить наотмашь, но ловлю лишь пустоту, — зачем, зачем ты мучаешь меня?!

Ничто больше не нарушает кладбищенского покоя, набат умолк, орган никогда не звучал. Лишь ветер нашептывает одному ему известные мантры, да слабеющее эхо вторит чужим словам — «в плену Прошлого, в плену Прошлого»…

* * *

Обида и злость — две сестры. За что мы прикованы к земле, зачем нам руки, которые не в силах поднять наши тела в воздух?

Завуч — женщина неопределенного возраста с простым и честным прозвищем «Грымза», брызжет на меня слюной, из хищной, ощерившейся клыками пасти выползают на свет ядовитые слова-змеи: «хулиган», «двоечник», «позор класса»…

А я хочу взмахнуть крылами, оседлать дикий, непокорный воздух и взмыть неудержимой птицей над школьным двором, чтобы кружиться, стремительно взлетать и подобно ястребу пикировать вниз, пугая смешных, нелепых узников земли. Хочу, чтобы от моего победного клёкота содрогались и лопались стекла по всей округе, чтобы…