Квартет - [8]
ДЖИН чувствует себя неловко, хочет ввести разговор в прежнее русло.
ДЖИН. Ты прослушиваешь свои старые записи?
РЭДЖИ. Только те, где нет твоего голоса.
ДЖИН. А я свои слушаю часто.
РЭДЖИ. Я так и подумал.
ДЖИН. Они издали нашу старую запись «Риголетто».
РЭДЖИ. Меня просят на гала-концерте спеть «Сердце красавицы». Твой образ Джильды, будет передо мной. Предвкушаю большой успех.
ДЖИН. Я влюбилась в тебя, когда услышала, как ты исполнял, эту арию.
РЭДЖИ. Меня вызывали двенадцать раз.
ДЖИН. Девять раз. Двенадцать вызывали меня. Недавно в Ковент-Гардене, когда я появилась в ложе…
РЭДЖИ. Ты повторяешься.
ДЖИН. Да неужели?
РЭДЖИ. И не первый раз. Но не имеет никакого значения. В опере мы все время повторяем себя, повторяем себя все время… все время…
Улыбается.
Молчание.
ДЖИН. Моя беда в том, что я никогда не думала о будущем. Жила беспечно, одним днем. Я пела, путешествовала, швыряла деньгами — своими, но чаще деньгами мужа. Когда я вышла замуж за Найджела Харриса… (Не договаривает).
РЭДЖИ. Чем он занимался?
ДЖИН. Продавал всякое тряпье. Вдовец. Меломан. Прожигатель жизни. Мне сказали, что он очень богат. А я была страшной транжирой. Банальная история. Он стал за мной ухаживать. Я бесстыдно его поощряла. Мы поженились. У него была квартира на Итон-Сквер. Он был прелестным компаньоном. Однажды, в канун Рождества, мы одевались, чтобы пойти на прием. Он стал жаловаться на боли в желудке. Я вышла в ванную за лекарством, а когда вернулась, он лежал на полу… уже мертвым. Ко мне пришел его адвокат. Квартиру пришлось оставить. Найджел не был столь богатым человеком, каким мне его представили. Поверь, мне не хотелось идти в этот дом, но у меня не было иного выбора.
РЭДЖИ. А твои дети? У тебя были дети от Майкла Риза?
ДЖИН. Кристофер и Эмма. Милые дети. Ты их увидишь, они обещали меня навестить.
РЭДЖИ. Они могут тебе помочь?
ДЖИН. Увы, нет. Кристофер викарий…
РЭДЖИ. Викарий? Неужели?
ДЛИН. Да. Но он играет на гитаре. Он принял духовный сан после того, как я сбежала с Энрико Кардинале. Ты помнишь Энрико?
РЭДЖИ. Да… Неплохой бас.
ДЖИН. По тембру бас, по характеру бес. Не везет мне с мужьями.
РЭДЖИ. Благодарю.
ДЖИН. Эмма вышла за школьного учителя. Они бедны как церковные мыши. У них тоже есть дети. Представь себе, у меня уже шестеро внуков.
РЭДЖИ. И вот ты здесь.
ДЖИН. С помощью благотворительности. Это — я, я и благотворительность!! РЭДЖИ, у меня ничего нет. Какие-то платьица, немного драгоценностей. И больное бедро, которое превращает мою жизнь в ад. Ну почему мы должны стареть?
РЭДЖИ. Очень глупый вопрос.
Короткое молчание.
Почему ты так внезапно бросила сцену?
Появляется СИССИ.
СИССИ. Вот вы где! Прекрасно, прекрасно, такие события! Мы должны поговорить, мы вчетвером. Где УИЛФред? Пойду его поищу.
СИССИ уходит.
ДЖИН. Она стала какой-то чудной.
РЭДЖИ. Нет, нет, такой и была. Всегда немножко «с приветом».
ДЖИН. Она мне сказала что-то очень странное о Карачи.
РЭДДИ. У нее это «пунктик». Ей кажется, что люди все время должны откуда-то возвращаться. Нам надо быть начеку. Мы не допустим, чтобы ее от нас увезли. А это часто бывает, стоит человеку окончательно свихнуться.
Из музыкального салона выходит УИЛФРЕД.
УИЛФРЕД. Вот вы где. А вас искала СИССИ. Я послал ее сюда.
РЭЖДИ. А нам она сказала, что искала тебя.
УИЛФРЕД. Неужели? Она была очень возбуждена. Возможно, что Нобби снял перед ней не только рубашку. А если не так, она возможно купила себе билет в Карачи.
Рэджи улыбнулся.
А вы с ДЖИН заключили мирный договор?
РЭДЖИИ. Не договор, а некое перемирие. Переговоры ведутся.
УИЛФ. Напомни, сколько времени вы были женаты?
Никто не отвечает, возвращается СИССИ.
СИССИ. Ах, вот вы где! А я подумала, что вы меня избегаете. Есть очень важное сообщение… (Задумывается). Было какое-то предложение…
УИЛФ. Нобби предложил тебе свою руку и сердце?
СИССИ (погруженная в мысли). Нет, нет, совсем не то… Я искала Нобби, кто-то подошел ко мне… Но кто это?.. В легком шифоне…
УИЛФ. Это Седрик. В шифоновом сари.
СИССИ. Конечно Седрик. Но что он сказал?
УИЛФ. Он сказал: не бегай за Нобби, СИССИ. Нобби мой друг.
СИССИ. Нет, нет, что-то еще. Нобби я не нашла.
УИЛФ. ДЖИН, ты помнишь Седрика Ливингстона? Он не был красив, как ты, но был еще более женственный.
ДЖИН. Смутно припоминаю…
УИЛФ. Контр-тенор, а точнее — кастрато. Ему уже за девяносто. Он председатель нашего юбилейного комитета. Если бы он попал в тюрьму, он был бы бароном наркоманов, а в нашем доме — он барон меломанов. (Доволен своей остротой).
СИССИ. Да, конечно, комитет… Седрик его председатель. Но он ужасно злится, когда его называют председателем…
УИЛФ. Он редко выходит из комнаты, так как боится, что родители узнают о его сексуальных наклонностях. Я ему сказал, что его родители давно уже умерли, а он ответил: «Все равно они существуют».
