Квантовая теория любви - [5]

Мы вернулись в сумерки и поужинали frijoles[4] в молодежном туристическом лагере. Вот прошел и еще один день, полный поистине райских наслаждений.

Лео захлопывает дневник, прижимает к груди. Хосе протягивает ему рюкзак, чтобы Лео положил блокнот обратно — разбитая банка уже извлечена, — потом бережно берет Лео за руку, осматривает порезы, вытаскивает оставшиеся осколки, накладывает повязку, промывает рану на колене и перебинтовывает. Закончив с Лео, Хосе подходит к Элени и стирает кровь с лица.

Внезапно дверь распахивается. Входит доктор Санчес, с ним еще какой-то человек. Рядом с Хосе они кажутся массивными и неуклюжими.

Доктор опять кладет руку Лео на плечо:

— Приехал Карлос на своем грузовике. Пора. Мы должны отвезти вашу возлюбленную в морг.

— Еще немного, прошу вас.

— Простите, сеньор. Вы должны понять. Мы не можем оставить ее здесь. Надо соблюдать санитарию.

— Я все понимаю. Но не увозите ее в морг. Я все сделаю сам, я буду ухаживать за ней. Прошу вас.

Лео находит глазами Хосе и умоляюще смотрит на него. Санитар вздыхает и отрицательно качает головой.

Лео понимает: спорить бесполезно.

— Тогда я поеду с ней и прослежу, чтобы все было как надо. А к утру вернусь.

Доктор Санчес задумывается.

— Будет лучше, если вы останетесь здесь, сеньор. Сделаете нужные звонки, отдохнете…

— Нет. — Тон у Лео резкий. — Успеется.

— Как пожелаете, друг мой, — мягко говорит доктор, берется за каталку и делает знак Карлосу открыть дверь.

Лео оборачивается, чтобы поблагодарить Хосе, но того нигде нет.

Они идут через холл к главному входу. Лео с изумлением обнаруживает, что солнце закатилось и на улице непроглядная темень. Который час и какой день недели, он не знает. Ни про аварию, ни про саму поездку, обернувшуюся трагедией, он по-прежнему ничего не может вспомнить, но вот предшествующие события потихоньку всплывают в памяти. И предыдущие вылазки в горы тоже.

Местные автобусы пугали Элени с самого начала. Казалось, никакие правила и законы им не писаны. Купит какая-нибудь семья древнюю развалину, нещадно эксплуатировавшуюся с пятидесятых годов, и начинает зарабатывать на ней. Если что сломается, чинят обычно сами на скорую руку, только бы рухлядь ездила. На здешних дорогах чадит и скрипит тормозами тьма-тьмущая таких ископаемых реликтов с давно потерянными глушителями. Хозяева сами определяют пункты назначения, расписание. Все просто: пока народу не набьется как сельдей в бочку, не поедем. Хозяевам выгодно, чтобы люди давились в проходах, сидели на крыше, вцепившись в поручни ограждения. Рейсов за день надо сделать побольше, и водители гонят во весь дух. Еще куда ни шло, если автобус курсирует в пределах городка, а вот ежели предстоит долгая поездка, да через Анды, да по отвратительным горным дорогам… Мало того, что всю душу вытрясет, так ведь еще и страху натерпишься. Ржавые остовы транспортных средств то и дело мелькают на дне пропасти. Минуя их, пассажиры бормочут молитвы. Иногда Элени просила шоферов ехать потише, но они только фыркали: «Думаешь, водить не умею? А не нравится — вылазь».

И порой приходилось вылазить. Ничего другого не оставалось.

Красный пикап Карлоса ждет у входа в лечебницу. Кабина рассчитана только на водителя и одного пассажира, кузов открыт всем стихиям. Задний борт откинут, чтобы удобнее было грузить. Сидений нет, прикрыть груз нечем — лишь голый, перемазанный мазутом металл.

— Как же она тут поедет. Это невозможно, — бормочет Лео.

Но мужчины, ухватив Элени за ноги и плечи, уже стараются приподнять тело повыше.

— Осторожнее, пожалуйста. — Лео придерживает любимой голову, силясь уберечь от ударов.

Карлос пятится к машине. Лео делает шаг, колени под ним подгибаются, и он оказывается на земле. Тело выскальзывает у Карлоса из рук и падает на Лео. Мертвая, застывшая, холодная — она куда тяжелее, чем была при жизни.

В кузове она словно заколотая овца на рынке — просто груда мяса, ни намека на торжественность. Тело даже привязать нечем, и на ухабах его мотает из стороны в сторону. Пока Элени была жива, Лео восхищала стихийность, безалаберщина южноамериканской жизни, но сейчас он предпочел бы нормальную карету «скорой помощи», чистую, с профессионалами, четко знающими свои обязанности, обученными обращаться с покойниками и их близкими. В голове и так сумбур, хочется хотя бы внешнего порядка.

Когда Элени у него за спиной подбрасывает на очередном ухабе, Лео просит Карлоса ехать медленнее. К его изумлению, шофер послушно сбавляет ход.

Они едут по городу, и никому нет дела до грузовика с трупом в кузове.

Вот и кладбище.

— Я-то думал, мы едем в морг, — говорит Лео.

— Он здесь, сеньор, только подальше, — успокаивает Карлос.

Зловещая тьма. Лео с трудом различает надгробия. Из мрака проступают очертания небольшой часовни. Ворота кладбища закрыты. Карлос сигналит. Через какое-то время в свете фар появляется тщедушный старик с фонариком, хромает по усыпанной гравием дорожке к воротам, открывает и жестом приглашает заезжать.

Они останавливаются у тяжеловесного каменного строения с остроконечной крышей, чем-то напоминающего египетскую пирамиду. Подходит старик, улыбается беззубо, от него несет табаком.