Квантовая психология - [5]

Новый язык, разработанный Бором, не содержит тех абстракций, которые отвергались экзистенциализмом, и предлагает давать вещам определения в терминах человеческих операций (к чему призывают прагматизм и операционализм). Бор признавал, что на его понимание этих вопросов оказали влияние экзистенциалист Кьеркегор и прагматик Джемс. (Странно, что многие ученые явно не подозревают об этом «философском» основании операционализма и называют операционалистский подход просто «здравым смыслом»; точно так же не-ученые называют здравым смыслом платоновскую и аристотелевскую метафизику.)

Общая семантика, продукт польско-американского инженера Альфреда Коржибского, пыталась сформулировать новую неаристотелевскую логику, чтобы удалить «эссенциалистские», или аристотелевские, правила игры из наших нейролингвистических реакций (речи и мышления) и перенастроить найти мозговые программы на экзистенциалистские и феноменологические концепции и особенно на квантовую механику. А-прим (английский язык без слова is), созданный Д. Дэвидом Борландом-младшим, пытается эффективно применять принципы общей семантики на практике. Я многим обязан Коржибскому и Борланду. [5]

Общая семантика очень сильно повлияла на современную психологию и социологию, но оказала незначительное влияние на физику и сферу образования и практически не затронула те проблемы, которые она старалась разрешить, — то есть вездесущее неосознаваемое невежество и предвзятость даваемых людьми оценок.

Трансакционная психология, основанная в значительной степени на передовых исследованиях человеческого восприятия, проводившихся в Принстонском университете в 40-е годы Альбертом Эймсом, соглашается со всеми вышеупомянутыми системами в том, что мы не можем познать никакую абстрактную «Истину», а только относительные истины (с маленькой буквы, во множественном числе), порождающиеся играми нашего мозга, который создает различные модели из получаемого каждую секунду океана новых сигналов.

Трансакционализм также придерживается того мнения, что мы не пассивно принимаем данные из вселенной, но активно «создаем» ту форму, в которой мы интерпретируем данные, — причем с такой же быстротой, с какой принимаем их. Коротко говоря, мы не реагируем на информацию, но переживаем трансакции («сделки») с информацией.

Альбер Камю в «Бунтующем человеке» называет Карла Маркса религиозным пророком, который, по недоразумению историков, лежит на английском кладбище в секторе неверующих.

Я бы сказал, что, по еще одному недоразумению историков, операционализм и копенгагенизм остались в основном «собственностью» физики и других «точных наук», в то время как экзистенциализм и феноменология обрели признание по большей части среди гуманитариев и среди избранных социологов. В точке зрения, которой придерживаюсь я, сочетаются элементы обеих традиций, которые, по моему мнению, имеют больше сходства, чем различий.

Кроме того, я вижу фундаментальное сходство между этими традициями и радикальным буддизмом, но пусть оно проявится постепенно в ходе моих рассуждений.

Все, что я сказал до сих пор, имело целью противодействовать шуму — шуму, который иначе мог бы исказить то послание, которое я надеюсь передать моим читателям. Эта книга не подтверждает абстрактных догм ни материализма, ни мистицизма; она старается ограничиться простым материалом «реальной жизни», который исследуют экзистенциализм, операционализм и те науки, которые задействуют экзистенциалистские и операционалистские методы.

Часть первая Как мы знаем, что мы знаем, если мы знаем что-то?

Я говорю вам не абсолютную правду, но лишь то, что я считаю абсолютной правдой.

Роберт Ингерсол, Свобода мужчины, женщины и ребенка

На этой иллюстрации можно разглядеть две разные картинки. Способны ли вы увидеть их одновременно или вам приходится изменять ментальный фокус, чтобы сначала увидеть одну, а потом другую?

Глава первая Притча о притче

Один молодой американец по имени Саймон Мун, изучавший дзэн в дзэндо (школе дзэн) в Ломпоке, штат Калифорния, совершил непростительную ошибку — прочел «Процесс» Франца Кафки. Этот зловещий роман, в сочетании с дзэн-тренировкой, оказался не по зубам бедному Саймону. Юношу потрясла, интеллектуально и эмоционально, странная притча о Двери Закона, которая у Кафки появляется ближе к концу повествования. Саймона притча Кафки так взволновала, что он не мог больше медитировать, потерял самообладание и надолго отвлекся от изучения сутр.

В несколько сжатом пересказе, притча Кафки выглядит так:

Некий человек приходит к Двери Закона и просит разрешения войти. Страж не дает ему пройти через дверь, но говорит, что если этот человек будет ждать неопределенно долго, то, может быть, когда-нибудь в будущем, он получит разрешение. Человек ждет и ждет; он стареет; он пытается подкупить стражника. Тот берет деньги, но по-прежнему не пропускает его через дверь. Человек продает все свое имущество, чтобы предложить еще большую взятку. Страж принимает ее, но все-таки не дает человеку прохода. Принимая каждую новую взятку, страж всегда объясняет: «Я делаю это только для того, чтобы ты не терял всей надежды».