Квадрат для покойников - [19]

– Не знаю, не слышал, – соврал я, успокоившись и даже обрадовавшись, что Казимир Платоныч пожаловал ко мне в гости.

– А ты пишешь что-нибудь? – он мотнул головой в сторону стола с рукописью, которую я не успел убрать.

– Да пописываю… Детективно-фантастический роман пишу. Да вы присаживайтесь, – предложил я, жутка мне была мысль вновь остаться одному.

Казимир Платоныч подсел к столу и поставил бамбуковую трость между колен.

– Хочу, Николай, с тобой поговорить. Нужен мне помощник в моем деле. Старый я уже стал, бывает покойник…

– У-у-у-у…

Взвыл кто-то на улице злобно и яростно. Казимир Платоныч замер, прислушался.

– Выключи свет, – тихо прошептал он.

Я, не понимая, что так напугало его, не двинулся с места.

– Бы-ст-ро!.. – прошипел он сквозь зубы, с такой ненавистью и злобой глядя мне в глаза, что я уже ни секунды не сомневался в том, что он готов меня сию же секунду задушить.

Я вскочил, выключил свет, так и оставшись стоять у двери; сейчас я снова до панического ужаса боялся комнатосдатчика. Казимир Платоныч медленно поднялся и бесшумно двинулся к окну, об этом я догадался по его темному силуэту на фоне окна. Было ощущение, что он не касается ногами пола – на всем протяжении пути не скрипнула ни одна половица. Я боялся дышать. Но мне все равно чудилось, что от меня исходит очень много шума.

Остановившись, он слегка раздвинул занавески и, прильнув к щели глазом, на некоторое время замер без движения. Мне казалось, что прошло очень много времени, наконец темный силуэт Казимира Платоныча отделился от окна и двинулся в мою сторону. Мне стало страшно этой надвигающейся тени, и я удерживал себя от того, чтобы зажечь свет, и в то же время страшился вновь увидеть эти жесткие глаза. Я чуть не закричал, когда холодная рука коснулась моей щеки.

– Включи настольную лампу, – зашептал он в ухо. – Только тихо…

Я двинулся к письменному столу исполнять приказание. С чудовищным грохотом уронив со стола книгу, ушибив ногу о табурет, я нащупал выключатель настольной лампы. Казимир Платоныч бросился к окну и устранил щель между занавесками.

– Снова покойников машину привезли, – сказал он вполголоса.

– Что?! Каких покойников?! – вздрогнул я. – Что вы такое говорите?! Куда покойников?..

– Надо тебе свечу принести, ее с улицы не видно. Поставишь под стол и нормально, – он уселся на стул и направил свет от лампы в стену. – Присаживайся, – предложил он.

Я опустился на диван.

– А ты что, покойников боишься? – спросил он, проницательно глядя мне в глаза.

– Я?.. Нет… – проговорил я, содрогнувшись. – Не боюсь ничуть.

– Ну вот и хорошо. Нужен мне помощник. А если покойников боишься, то в моем деле непригоден. Открою я тебе тайну. Видишь ли…

Но тут на улице кто-то взвыл громко и истошно, я вздрогнул, а Казимир Платоныч стукнул кулаком по выключателю настольной лампы. Свет погас, и мы оказались в темноте.

Я сидел не дыша, крепко зажмурившись и сжавшись от страха, почему-то ожидая удара по голове палкой. Снова на улице что-то взвыло гортанно, было непонятно, то ли кричит человек, то ли сирена… Имелось в голосе этом и живое, человеческое, и в то же время искусственное, придуманное.

У окна скрипнула половица. Я открыл глаза. Казимир Платоныч медленно крался к окну, вдруг резко неожиданно отдернул занавески, с грохотом распахнул створки, не обращая внимания на то, что с подоконника что-то упало, и высунулся на улицу по пояс.

– Иду! Иду!! – закричал он и, чтобы привлечь внимание стоящего внизу человека, замахал руками. – Иду! Погоди!!

Прокричав это, Казимир Платоныч бросился к двери, впотьмах натыкаясь на предметы, что-то по пути роняя и вскрикивая. Он выскочил, оставив дверь нараспашку, протопав через прихожую, хлопнул входной дверью, и стало тихо, очень тихо. По комнате от окна к двери прошелся сквозняк: шелохнул на столе листок рукописи; возле уха тоненько завизжал комарик. Несколько секунд проведя в темноте, я, не зажигая лампы, подошел к открытому окну.

По пустынной улице молча двигались два человека. Один высокий, худой с палкой, в котором я узнал Казимира Платоныча. Его товарища я никогда прежде не видел, я был в этом совершенно уверен. Сначала я подумал, что это ребенок, но, приглядевшись хорошенько и сопоставив пропорции его тела, понял, что это карлик у него было большое туловище и крохотные кривые ножки. На нем было что-то белое – не то халат, не то плащ.

"Ну и парочка, – подумал я, закрывая окно. – Куда это они на ночь глядя? Действительно, странный Эсстерлис человек. Что-то негритенок знает все-таки. Нужно будет этого пацаненка расспросить. Завтра же куплю жвачки. Может, он тогда…"

Перед тем, как сесть за продолжение романа, я решил перекусить. Поискав чашку, но не найдя, отправился в кухню. Было у меня чувство, что я обязательно должен встретить кого-нибудь в темноте, что кто-то там прячется, и было мне от этого страшновато.

Я прокрался через прихожую в кухню, зажег свет… Но, вопреки ожиданиям, в кухне никого не было. Только встревоженные светом мухи зажужжали спросонья, да тараканы шуганулись в разные стороны.

Взяв с чьей-то сушилки чашку, я собирался уйти, но меня привлек странный звук, донесшийся со двора через открытую форточку. Было это похоже на взвизгивание тормоза. Я выглянул во двор.