Кузя, Мишка, Верочка… и другие ничейные дети - [14]
Тут важно вовремя сказать – вы, мол, не торопитесь, вы подумайте еще. Дома подумайте, обсудите все. Сыновьям расскажите, фотку покажите. При этом первом разговоре обязательно говорим семье самое важное – то, что может повлиять на принятие решения. Кровные родственники, если есть. Проблемы со здоровьем, в обучении. В Надином случае особым обстоятельством была сильная привязанность девочки к своей кровной маме, требованием к семье – поддерживать тесную связь с будущей семьей Ани.
Семья уходит, Анастасия сжимает в руках фотографию, Валерий хмурится. Чего хмурится? Скоро узнаем…
Анечку взяла к себе Светлана. Тоже рыжая. Так они смотрелись вместе – ну просто картинка. Проблемы с сердцем Светлану не испугали. Гораздо больше ее беспокоило, как ее пожилая мама воспримет новую «внучку»…
Надя переехала в новую семью. Анастасию я увидела через несколько месяцев. С Надей занимался кто-то из специалистов, а мама Анастасия сидела у нас, рассказывала. Про Надю.
Поначалу Надя больше помалкивала. Стеснялась. Анастасию называла мамой, Валерия вообще никак не называла. Где-то через неделю попросила посмотреть кино «про маму» – то самое кино, «Жди», где она все ждет и ждет маму, глядя в окно, не отрывая взгляда от молчащего телефона. Где на несколько счастливых минут появляется мама…
– Она смотрела фильм и рыдала, – вспоминала Анастасия, – потом снова смотрела и снова рыдала. И так каждый день, несколько дней подряд. Я уж стала опасаться, как бы вреда не наделать, и убрала кассету. Придумала что-то, почему сегодня кино смотреть нельзя. Ну и отвлечь ее в тот день старались хорошенько, ездили куда-то.
Первое время Надя говорила про «ту маму» постоянно, спрашивала, когда они встретятся, рассказывала, как хорошо они с мамой жили.
– Если б не подготовка[10], я бы ни за что не выдержала, – улыбалась Анастасия. – Вот она про маму говорит, говорит, говорит… а я закипаю, закипаю… Только понимание и спасало. Умом все понимаешь, а вот с чувствами справиться… И злость на маму эту, и бессилие, что ребенку тут помочь ничем не можешь… Ну и ревность, наверное. Вот любви особой не было, а ревность уже была…
Анастасия рассказала «про любовь». Самое трудное, сказала она, это пока ребенка еще не любишь. Не твой ребенок, чужой. Тем более, когда есть с чем сравнивать. Постоянно на это натыкаешься. Запах чужой, смех чужой.
– Она все делала не так, как мои сыновья. Понятно, те – мальчики. Но все равно, подсознательно ждешь чего-то похожего. Голову повернула – не так. Спит по-другому, ест по-другому, – вспоминала Анастасия самое первое время «новой жизни». – Однажды пришлось уехать с мужем на два дня, с детьми бабушка осталась. Я вдруг поймала себя на мысли, что сердце не щемит в разлуке. А должно бы.
Первые проблески любви стали появляться к концу второго месяца. До этого Анастасия ощущала себя просто воспитателем. Честно выполняла работу.
– Сразу легче стало, – сказала Анастасия, – как-то сразу все встало на свои места. Вот ребенок, и я его люблю. Естественное такое состояние. Да и многие вещи легче переносить, когда ребенка любишь. Капризничает, плачет, набедокурила, разозлилась я на нее – любовь все сглаживает.
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем отношения Нади с новой семьей окончательно устаканились. Разговор о «той маме» заходил все реже. Анастасия как бы случайно «нашла» кассету и положила ее на видное место. Надя не проявила особого интереса.
– Хотя я знала, что она о маме продолжает думать, – рассказывала Анастасия, – у нее выражение лица такое особое становится…
Однажды смотрели телевизор, там показывали свадьбу. Надя спросила: «Мама, а когда я буду выходить замуж, ты мне сошьешь такое же платье?»
– Это значит, она понимает, что будет жить с нами долго, – радовалась Анастасия.
Все окончательно встало на места, когда Надя рассказала маме свой сон. Там, во сне, она встречалась с «той мамой». «Я посидела с мамой на лавочке, – рассказала Надя, а потом говорю – ну все, мама, я пойду домой, меня мама ждет…»
Сестры часто виделись. Семьи встречались по выходным, девочки гостили друг у друга. Надя пошла в школу, Аня – в детский сад. Хотя у Светланы с Аней все складывалось не так безоблачно…
Первым испытанием стала бабушка. Светланина мама. Бабушка жила отдельно и дочкиной затее взять ребенка из детского дома была не так чтобы очень рада. Не одобряла она подобных глупостей и дочку не раз от всей души предупреждала, что «добром все это не кончится». Светлана сдерживалась, отдавая дань уважения возрасту и не желая разрушать отношения. Мать, она и есть мать…
В гости к бабушке собирались вдумчиво и старательно. Купили тортик, который бабушка предпочитала больше всех прочих. Аня надела самое красивое платье. Светлана с Аней договорились, что в гостях у бабушки все будут вести себя тихо. А вот громко кричать и бегать никто не будет. А если вдруг кому-нибудь побегать и покричать захочется, так ведь можно – потом…
Потом – не получилось. Аня разбила бабушкину вазу. Ну просто случайно задела, когда носилась по квартире. А носилась оттого, что было так весело и хотелось бегать и кричать… А весело было потому, что громко сказала неприличное слово и мама сделала та-а-акое лицо… И Аня все смеялась, смеялась без удержу…
У каждого человека, который, затаив дыхание, звонит в детский дом, своя история: кто-то, однажды проснувшись, понимает, что нестерпимо хочет помочь, что эти дети ни в чем не виноваты и имеют право на счастье, кто-то зреет годами и в день «икс» дрожащей рукой снимает телефонную трубку. Жизнь каждого из этих людей, будущих мам и пап, от этого первого звонка меняется моментально. Конечно сложно, конечно страшно, конечно не каждому этот экзамен удастся сдать. Книга Татьяны Губиной — откровение, исповедь сотрудника детского дома.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Имя Марины Аромштам на обложке — залог правильного воспитания взрослых. Каждая ее книга — это ниточка, соединяющая мир ребенка и мир взрослого. Как говорить, как учить, как объяснить, как исправить и еще целый миллион «как»…Здесь нет готовых рецептов, здесь есть просто жизнь одного человека, для которого педагогика — это не пустой звук и не сухие учебники.Ее дети — самые обычные, они живут в соседних квартирах, соседних домах. Кто-то из неполной семьи, у кого-то, наоборот, все хорошо (но даже за это бывает стыдно), кто-то хвастается без меры, кто-то перебивает и лезет вперед, кто-то ворует кошелек у учителя и божится, что этого не делал, а кто-то пытается его уличить.
Загляните на детскую площадку, и вы увидите несколько «типичных мам». К одной можно приклеить ярлык домохозяйки, у которой всё под контролем; к другой – образ мамы с расшатанными нервами, срывающейся на окружающих; а вон ту можно назвать «загнанной лошадью», усталой и понурой. Нет среди них только «обычной мамы». Потому что обычная мама – это все мы: иногда пофигистки, иногда – вожатые, а время от времени – куда деваться, и загнанные лошади. И это нормально, считает Надя Папудогло, главный редактор портала «Мел» и создатель блога kokomyboy.
В 1983 году весь Советский Союз смеялся над молодым итальянским учителем, которому достался класс настоящих дьяволят — в великолепном «Крокодиле» был напечатан рассказ Джованни Моска под названием «Сорок чертей и одна зеленая муха». В 1984 г. в «Ералаше» в эту самую муху стрелял молодой Геннадий Хазанов, а Евгений Моргунов, директор, распихивая по карманам револьверы, напутствовал молодого преподавателя словами: «В конце концов все мы смертны». И вот почти через 20 лет в России наконец выходит книга, из которой эта история выдернута.