Кузницы Марса - [86]

– Перед вами манифольдная станция "Валетте" – суверенная собственность Адептус Механикус, – произнёс искусственно модулированный голос. – Предъявите действующие учётные удостоверения или отступите и ждите осуждения.

Изображение на пикт-экране было ужасного качества и подёрнуто статическими помехами, но это не помешало без труда различить техножреца в капюшоне с квартетом светящейся серебром оптики.

– Это – живой человек? – спросил Хокинс, его палец напрягся на спусковом крючке лазгана.

– Был когда-то, – ответил Котов. – Запись сделана давным-давно. Автоматический ответ на несанкционированную попытку входа.

– Значит, на станции теперь знают о нас? – спросил Кул Гилад.

За глазами Котова замерцал свет:

– Нет, это просто система периметра, не центральная инфомашина. Схемы станции указывают, что её основными административными функциями управлял эвристический биоорганический кибернетический интеллект.

– Разумная машина? – уточнил Кул Гилад.

– Разумеется, нет, – сказал Котов, возмущённый предположением. – Просто думающая машина, ситуативные функции которой увеличили, добавив взаимосвязанную кору головного мозга к её нейроматрице.

– Частью чего она является? – спросил Хокинс.

– Как ваша рука – является частью вас, капитан Хокинс, но она не вы. И она не знает ничего больше целого, частью которого она является. На самом деле такие машины редкость теперь, от их использования отказались много веков назад.

– Почему? – не унимался Хокинс.

– У искусственной нейроматрицы машины часто развивалось нежелание отключать связанную кору или уменьшать свои способности. Техножрецов не могли отсоединить, не причинив им непоправимые умственные повреждения. А если их оставляли подключёнными слишком долго, то целостная машинная сущность способствовала развитию отклоняющихся психологических моделей поведения.

– Вы хотите сказать, что они сходили с ума?

– Простое выражение, но по сути верное.

– Полагаю, что подобную информацию стоило бы включить в инструктаж миссии, – заметил Хокинс.

Котов покачал головой:

– В этом нет необходимости. Шестьсот пятьдесят шесть лет назад генерал-фабрикатор издал указ, постановив отключить соединительные способности у всех подобных машин. Сейчас разрешены только самые базовые автономные функции.

– Итак, если мы откроем эту дверь, то разбудим станцию? – спросил реклюзиарх.

– Скорее это зависит от того, как мы откроем её, – ответил Котов, опустившись на колени рядом с консолью и отодвинув в сторону защитный экран. Из кончиков его пальцев показалось множество проводков, скользнув в разъёмы около клавиатуры. Хокинс наблюдал за работой архимагоса, пальцы свободной руки Котова танцевали над клавиатурой, слишком быстро, чтобы проследить, пока он вводил сотни цифр в непрерывно растущей последовательности.

– Похоже, центральная инфомашина всё ещё бездействует, – произнёс он. – Так и останется, пока мы прямо не вмешаемся в системы манифольдной станции.

– Вы можете, провести нас или нет? – спросил сержант Танна, направляясь к двери.

Котов вытащил цифровые дендриты и отступил с довольной улыбкой.

– Добро пожаловать, архимагос Лексель Котов, – произнесло подёрнутое статикой изображение техножреца с серебряными глазами.

Раздался гулкий лязг расцеплявшихся тяжёлых магнитных замков, и дверь скользнула вверх. Свисавшие с её нижней части молитвенные перфокарты развевались из-за изменения давления, что недвусмысленно свидетельствовало о наличии на станции атмосферы. Воздух оказался спёртым и тяжёлым, но пригодным для дыхания.

Первым вошёл реклюзиарх, из-за огромной неуклюжей терминаторской брони ему пришлось повернуться. За ним последовали Танна и остальные Храмовники, затем Котов и его свита улучшенных для боя воинов. Хокинс шагнул на станцию, чувствуя холодную дрожь вдоль позвоночника, лязгая ботинками по металлическому решётчатому полу.

Шлюзовой тамбур оказался сводчатым вестибюлем с голыми металлическими стенами, тусклыми витражными молитвенными панелями и фигурами в капюшонах в глубоких нишах. С железных статуй техножрецов свисали сосульки. Люминесцентная полоса на потолке вспыхнула и изо всех сил попыталась зажечься, но результат ограничился только слабым мерцанием. Включился новый пикт-экран и их снова приветствовал знакомый голос записанного техножреца.

– Добро пожаловать на борт манифольдной станции "Валетте", архимагос Котов. Чем мы можем помочь вам сегодня?

– Откуда он узнал ваше имя? – поинтересовался Хокинс.

– Я излучаю данные, как вы излучаете тепло. Даже такая простая система способна считать информацию обо мне через мои цифровые дендриты.

– Добро пожаловать на борт манифольдной станции "Валетте", архимагос Котов, – повторил техножрец. – Чем мы можем помочь вам сегодня?

– Мне не требуется ваша помощь.

– Вопросительно: вам требуется, чтобы мы пробудили более высокие функции центральной инфомашины для решения цели, ради которой вы прибыли сюда?

Кул Гилад покачал головой и приложил палец к безгубому рту шлема-черепа:

– Нет, – произнёс Котов. – В этом нет необходимости.

– Как вам угодно, архимагос, – согласилось потрескивающее изображение техножреца, прежде чем исчезнуть в статическом фоне.