Кузница милосердия - [12]

Я бросил его там, ушел. Его положили на травму и все выходные названивали мне, язвительно указывая на мои дружеские с ним отношения, жалуясь на его круглосуточное телефонное и алкогольное безумие.

Потом он однажды пришел и, памятуя о фитнессе, обоссал мне диван.

И я его выгнал навсегда.

В каждом рисунке - солнце

Зашел в поликлинику, побродил. Нигде нет утешения, нигде. Вспоминал бомжа, которому в больнице делали пункцию, а он кричал: "В милиции бьют, и в больнице бьют!" Сущая правда.

Я не про докторов и всякое там чувствительное отношение, это ладно, с этим понятно. И не про клятву мыслителя, чья некрещеная душа по сей день в недоумении топчется у небесных врат, не разбирая входа, и расходует драгоценную Вечность на пустопорожние беседы с такими же античными умниками.

Я про настенные тексты и живопись. Уж здесь-то хоть можно подпустить оптимизма. Написать, например: "Будьте здоровы!", "Вы все когда-нибудь поправитесь!", "Ура!". Но ничего такого нет. Вместо этого пугают, например, по укоренившейся привычке, половой жизнью. На самое светлое, самое радостное заставляют взирать как на дизентерию, о которой речь рядом же. Нарисованы два силуэта, Он и Она - что может быть проще и чище? ан нет, силуэты наполняются зловещим значением. Больше не постреляешь глазами по прохожим женщинам, теперь пойдешь себе, глядя под ноги на туберкулезные плевки и раковые окурки.

Впрочем, иначе и нельзя. Надо напугать. То, что из меня в поликлинике сделали женщину, добавив к фамилии букву "а", уже лишнее, а так все правильно.

Помню, однажды, когда я еще учился в школе, мой отчим - пригородный доктор - поручил мне нарисовать плакаты о вреде пьянства, для больницы. В коридоре повесить.

Я нарисовал, запомнились два. На первом Три Богатыря сражались с зеленым Змием Горынычем. И в этом бою терпели полное поражение: лежали вповалку, и скифские вороны кружили над их бездыханными телами, и за лесами угадывалась безутешная Василиса-Ярославна. По моему замыслу, богатыри сами нажрались, вот и пали героической смертью.

На втором плакате огромная улыбающаяся змея заглатывала печень ошеломленного обывателя.

Получилось очень красиво, с изобилием мелких деталей.

Тут пришел знакомый нашей семьи, мельком взглянул на мое художество. Разочарованно сказал, имея в виду собирательного алкоголика:

- Ему это что! И непонятно, и неинтересно. Ему милиционера нужно показать...

Муравейник

Вот как было на одной подстанции скорой помощи.

Есть там такой порядок: когда поступает вызов, диспетчер объявляет время поступления заявки и фамилию доктора, которому ехать. Например: одиннадцать двадцать, Смирнов. Двенадцать тридцать, Иванов.

Вот он и объявил:

- Тринадцать сорок, Муравьев.

Качаясь, вышел фельдшер.

И забормотал:

- Ничего не понимаю. Почему - тринадцать сорок муравьев? Должно быть четыре тысячи... четыре тысячи... сто... двадцать муравьев! Муравьев же четыре тысячи сто двадцать!

Он ошибся, когда перемножал числа, чтобы сосчитать муравьев.

Фактор страха

Продолжим про скорую помощь. А то я слишком увлекся тягостными рассуждениями и скучными воспоминаниями.

Мой давнишний приятель, проработавший там не один год, рассказал поучительную историю про своего заведующего.

Этому заведующему просто не везло, и был он слаб. Какой-то зелимхан гонялся за ним с ножиком, ловил, брал за шкирку, приподнимал, возглашал: Аллах Акбар! И ждал ответа.

Но пусть бы зелимхан, ему простительно - родной фельдшер занимался тем же самым, разве что Аллаха не поминал. А может, и поминал. Гонял его, пьяный, и тоже ножом угрожал. Заведующий не стерпел, написал заявление в милицию. Милиция заведующего знала слабо, зато всех остальных - очень хорошо. Приехала, попросила: забери заявление по-хорошему!

Тогда заведующий написал рапорт начальству, но начальство не стало его слушать и выгнало вон.

А подчиненные тем временем вырыли во дворе ему могилу, принесли венок. Приятель мой еще удивлялся: приходит на службу из последних сил, еле идет - и на тебе! могила! собака, что ли, местная сдохла?

Короче говоря, заведующего уволили. Он не смог справиться с фельдшером, а такого не прощают.

Пришел новый заведующий. Усадили его за стол, выпили с ним, ударили по плечу, сказали:

- Ты хороший парень. Мы тебя будем любить. Но запомни: на каждого заведующего найдется фельдшер Анищенков!

Антисептика

Мелкое, из тысячи ему подобных описание лечебного визита. Предоставлено очень нормальным доктором со скорой, не пьет, десять раз подшивался - в общем, свой человек. И фельдшер у него был продвинутый.

Приехали они по вызову в богатый дом. Ну, что тут рассказывать. Всего в этом доме было много - зеркал-хрусталя, изысканной пищи, напитков и прочих прекрасных вещей. Хозяйка разбила бутылку коньяка и поранила руку, вот и вызвали доктора.

Опытным глазом доктор приметил неуместную пачку беломора, приютившуюся на столе, с краю.

- Ага, - сказал доктор.

Рану обработали.

- А самое лучшее - немного присыпать конопляной пыльцой.

Муж бросился к шкафам и буфетам, распахнул дверцы, стал вываливать разное барахло, в том числе - мешки, набитые травой, что тоже неплохо, но он искал пыльцу, и нашел.