Кузнечик сын кузнеца - [2]

- Ну не надо… - просила женщина.

- Не надо нарушать… буркнул толстяк.

- Я же чуть-чуть наехала. – Утверждала женщина. – Ну, простите.

Я подходила всё ближе. В осанке и лице женщины стали вырисовываться знакомые мне черты.

- Наташка! – вырвалась у меня. – Мандрыкина, ты?

- Ой, держите меня! – подхватила женщина. – Светка Ковалёва. Подруга!

Я подбежала к ней, и мы обнялись.

- Женщина прекратите. – Обращаясь ко мне, небрежно обронил фразу толстяк. – Не мешайте работать.

- Как ты здесь оказалась? – игнорируя толстяка, спросила я. А в голове уже прокручивался план действий.

- Я уже год в России, - жалобно сказала Наташка. «К большому сожалению» читалось в её глазах.

- За что вы её? – обращаясь скорее не к толстяку, а к Наташке, спросила я.

Толстяк, молча, поджал губы.

- Я выехала на перекрёсток. Вон там. – Наташка показала. – И наехала чуть-чуть на две сплошные линии.

- Это же ерунда, - констатировала я и развела руки… – Товарищ капитан… за такую мелочь забирать права. Может, просто оштрафуете? Сколько заплатить?

- Послушайте, вы куда-то шли. – Резанул толстяк грубо – Вот и … - и затем, обращаясь к Наташке, аргументировано добавил: - Если бы вы на метр заехали, я бы пропустил. Но вы заехали больше, а это нарушение. Здесь думать не надо: всё и так ясно…

«Из какого батальона этот не думающий толстячок? - размышляла я. – По-моему, из первого. Первого… первого. Если я не ошибаюсь «здесь думать не надо» любимый оборот речи их командира».

- А Геннадий Михалыч бы мою подругу отпустил, - сказав это, я посмотрела в глаза толстяка. – Вначале бы как всегда вспылил, но потом, успокоившись, отпустил.

- К… как вы сказали? – толстяк заикнулся и потупил взгляд. – Г… Геннадий М… Михайлович?

- Да, Ермаков Геннадий Михайлович. Ваш непосредственный начальник, если хотите командир. – Для большего воздействия я достала мобильный телефон. – Хотите, я ему позвоню и объясню ситуацию?

- Нет… ни сейчас. М-м-м. Секундочку подождите… - лицо толстяка зарделось румянцем.

«Ну, давай же, мешок с гнилыми потрохами. Здесь думать не надо. Отпускай Наташку – Режиссерские амбиции не давали мне покоя. – Плинтус с тараканами давно поджидал толстяка».

- Вот, возьмите. – Толстяк протянул Наташке её водительское удостоверение. – Можете ехать.

- А извиниться, – сказала я.

Оказавшись под прессом слова «извините» толстяк мельчал на наших глазах. В конце концов, извинившись, толстяк дал дёру, причём передвигался хаотично, как воздушный шар, у которого машинально вырвали надувной клапан.

- Ха-ха-ха. – Мы стояли и смеялись. Как же хорошо всё то, что хорошо кончается.

- Свет, спасибо тебе, - сказала Наташка.

- Пожалуйста, - сказала я. – Может, посидим в кафе, пообщаемся?

- Давай. – Согласилась она.

Кофе давно остыло, а мы всё говорили и говорили, перебивая друг друга многозначительной фразой: «А ты помнишь?» Мы бежали по прожитой жизни, будто два бегуна, поочередно передавая эстафету коротких воспоминаний, где на первом месте стояла наша дружба. Двор, школа, затем институт - мы всегда были рядом. Естественно обязанности по дому нас физически разлучали, но сознание того, что у тебя есть подруга и она сейчас тоже думает о тебе, наполняло сердце заслуженным счастьем.

- Геннадий Михалыч твой ухажёр? – как-то хитренько улыбаясь, спросила Наташка.

- Что ты! – Махнув рукой, я засмеялась. – Ха-ха. Я недавно ехала на «Бэхе»…

- На чём? – переспросила Наташка.

- А, на пятьсот тридцатом «БМВ»…

Наташка от удивления повела бровями.

- Ладно. Так вот, еду по главной дороге, а не перекрёсток вылетает машина ДПС. Хорошо у меня скорость была небольшая, я смогла вырулить. Из машины вылетает красный как рак подполковник и на меня: «Гав, гав, гав». Вы говорит, почему меня не пропустили? А я ему: с какой стати? Он смотрит на свою машину и ничего не понимает. Оказывается, забыл включить сирену и проблесковый маячок. Вот так я познакомилась с товарищем Ермаковым Г.М.

- Здорово у тебя, получается, - сказала Наташка.

- А у тебя? – спросила я.

- У меня… - Наташка задумалась. - После Австрии я ни как не могу здесь освоиться. Пустяковые проблемы не могу решить.

- Например? – уточнила я.

- Хотела сына записать в вашу спецшколу. Получила отказ. – Наташка вздохнула. - Все советуют: дай денег и всё решиться. Как дать? Не знаю…

- Я наверно смогу тебе помочь, - сказала я с такой уверенностью, что подруга воскликнула:

- Правда!

- Да.

- Свет, а где ты сейчас работаешь? – немного смущаясь, спросила Наташка.

- Я госслужащая, - важно сказала я. – Только все подробности потом.

Подъехав к школе, я вышла, а Наташка осталась сидеть в машине; было видно, что подруга немного взволнована.

- Как сына зовут? – спросила я.

- Мандрыкин Илья.

Войдя в школу, я прошла мимо охранника, который, безусловно, меня узнал, потому что, используя рацию, сразу доложил по команде.

Буквально через минуту навстречу мне немного удивлённая, так как я только вчера была здесь с проверкой, словно по подиуму шла директриса. Высокая, стройная (крашеная) блондинка, которая, несомненно, знала себе цену.

- Светлана Анатольевна, вы?! – удивилась директриса. – Мы же все замечание устранили. Или что-то опять ни так?