Кузнец - [13]

Однако чаще рассказывал хозяин дома. Он был постарше, опытнее. Уважали его. И рассказы у него были – настоящая устная неторопливая история. Потрясающие рассказы, невероятно драматичные, но без надрыва, а даже с какой-то смешинкой.

Где его только не носило. Ходил он по Оби-реке к «златокипящей Мангазее» (это город такой на Севере, легенда и быль Сибири). По его рассказам выходило, что там меха можно было и вовсе за копейки покупать или самому ценного зверька набить на такую деньгу, что на всю жизнь хватит. Поставили тот город еще новгородцы, а знаменитый атаман Максим Перфильев, строитель Братского острога, на месте фактории вольного Новгорода крепость поставил со своими казаками.

Воевал десятник с телеутами на Алтае, когда кочевники вломили казакам под началом дворянина Федора Пущина по первое число. Тот попал в засаду, оставив там едва не половину отряда. Где-то это имя я слышал. Друг у Пушкина был Пущин. Это да. Но еще что-то было… Вспомнил! В Якутске есть такой. Неужели тот самый? Да, носит людей по Сибири-матушке…

Особенно часто рассказывал десятник Николай Фомич про знаменитейшего енисейского атамана Ивана Галкина. По нему выходило, что все земли за Енисеем и Байкалом его отряды завоевывали. Острогов и зимовий тот основал кучу, якутов под государеву руку привел. Братов (так здесь бурятов называли) уговорил почти без оружия, что случалось нечасто.

И сам Илимский острог тоже он построил. Для меня самым странным было то, что о нём упоминалось в книгах только вскользь, в сносках. О Ермаке, который и сам погиб, и людей своих погубил, народная легенда сложилась, тома и тома книг написаны. Про Пояркова, который само имя свое позором покрыл, песни поют, пароходы его именем называют. Даже о Хабарове любой грамотный человек хотя бы слышал. А о Перфильеве и Галкине – совсем немного. Вот и говори потом, что история всех рассудит. Дрянь она продажная.

К слову, от десятника я впервые здесь услышал о богатом ленском человеке Ярко Святицком – Хабарове. Ярко – это здешнее произношение гордого имени Ерофей. А Святицким его звали по родной деревне, так в Сибири часто прозывали. Его отряд шел на Лену вместе с Галкиным. По словам десятника, был он сильный и хитрый мужик, который любое дело по-своему обернет. Он с братом Никифором всю теневую торговлю по Енисею и Лене держал.

Никифор вез в Сибирь товары из Руси, такие, которые в здешних местах были нужны. Здесь Хабаров менял их на меха. Их мимо таможни везли в Архангельск. Так делали многие купчинушки, хотя карали за такие дела жестко. Но Хабаровы здесь были наибольшие, особенно Ерофей. Даже в Москве его знали; кто-то поддерживал, а кто-то и побаивался. Вот такая картинка. Чем тебе не литература?

Потихоньку в доме становилось уютно. Вечерами мастерил я себе что-то, делал всякие бытовые приспособы, со служанкой своей болтал. Она тоже сидмя не сидела. Вот и становилось лучше жить.

А вечером у нагретой печи отчего не поболтать? Работница моя по-русски вполне прилично говорила. Точнее, только она и говорила. Рассказывала мне про свой народ. Там всё как обычно – богатыри, мистические звери, мудрые шаманы и шаманки, провидящие будущее. Словом, стандартный набор.

Интересно было про три мира. Верхний мир, конечно, был главный, только роль его была в жизни людей не особенно велика. Духи верхнего мира сражались друг с другом, воровали солнце. Тут, понятное дело, появлялся герой, который оное солнце спасал. Нижние духи тоже были не особенно привычными. Они совсем не обязательно были злыми. Чаще наоборот, были покровителями семьи, рода. Самыми же главными были духи среднего мира, где люди и жили. Духи здесь тоже были разными. Были злыми и опасными, способными выпить кровь или наслать болезнь.

Но были и духи – покровители охоты. Эти жили целыми племенами, называли их Кали. Жил, по ее словам, дух в каждом предмете, в каждом дереве, кусте, звере. Был дух очага. Ему она обязательно бросала подношение, затапливая печь.

Но самыми важными были хозяева тайги. Они могли быть и людьми, и зверями. Чаще медведями, но могли оленями или тиграми. Хозяин предупреждал об опасности, мог отвести беду, направить на путь. Но если гневался, то не было духа страшнее. Чаще всего выглядит он как старик. Только одет в рубаху, вывернутую наизнанку. Тут я аж встрепенулся: не иначе, мне сам Хозяин явился! Да и ладно.

Много было духов в тех местах. Рассказывала она про них здорово. Про медведей, которые на самом деле люди, только умершие, или могучие духи, помогающие хорошим людям и мешающие плохим. Рассказывала про страшных духов, что нагоняют сон, за которым смерть приходит. Про богатырей, которые с теми духами, прикидывающимися то змеей, то волком облезлым, сражаются. Про то, как шаманы с духами разговаривают. Если бы наши гиды так умели рассказывать про Хабаровск, отбоя бы от туристов не было.

Как-то спросил ее в шутку:

– Ты, наверное, сама шаманка?

– Я был совсем слабый шаманка, – чуть коверкая слова, отвечала она.

– А с духами говорить можешь?

– Можешь, только они теперь плохо со мной говорят, – печально отвечала служанка, показывая на крест. Типа с христианами духи не говорят. Хотя, как я понял, христианский бог для нее – дух верхнего мира. Их почитают, но стараются не связываться. – Только Дуннэ со мной говорит.