Кузен Марк - [4]

Это замечание больно задело Хелен.

— Он знал, что будет лучше для меня, — продолжала Дамарис. — Я целиком и полностью доверяю его выбору, хоть он… хоть его нет больше с нами.

На это Хелен было решительно нечего возразить, и ей оставалось лишь уповать на то, что после первой же встречи с Марком Дамарис не постигнет болезненное разочарование.

Однако, время шло, а Марк Триэрн все что-то медлил с приездом; Дамарис же начинала понемногу оправляться от потрясения, вызванного смертью деда. Все в поместье напоминало о нем, и поэтому когда она бродила по обширным угодьям в компании двух верных собак или разъезжала по округе верхом на Шибе — своей любимой гнедой кобыле — ей неизменно казалось, что он по-прежнему рядом с ней. Временами ей даже чудилось, что краешком глаза она видит высокого, подтянутого старика, седовласого, с горящим взором темно-карих глаз, и лишь обернувшись понимала, что его там нет. И все-таки она была твердо уверена, что душа деда сопровождает ее повсюду, и от одной этой мысли ей становилось радостно и уютно. Как и многие в этих краях, Дамарис была суеверна, и если бы она вдруг стала во всеуслышание утверждать, что в безлюдным местах ей являлся призрак деда, то подавляющее большинство местных жителей безоговорочно согласилось бы с тем, что так оно и было на самом деле.

Местные фермеры и обитатели окрестных деревень хорошо знали ее ведь, можно сказать, она выросла у них на глазах, превратившись из несмышленой малышки в девочку-подростка — и относились к ней тепло и в то же время почтительно, как и подобает относиться к дочке помещика. Дамарис была с ними мила и дружелюбна, но каких-то особых дружеских отношений между ними не было; она считала этих людей своими и чувствовала себя ответственной за их дальнейшую судьбу. Смириться с тем фактом, что теперь их хозяином станет кузен Марк, было непросто, однако она твердо решила, что не позволит ему занять ее место среди них.

* * *

Поместье Рейвенскрэг представляло собой низкий каменный дом с черепичной крышей, выстроенный в низине среди холмов, защищавших его от пронизывающих западных ветров, дувших с Атлантики. По обеим сторонам миниатюрной долины возвышались склоны холмов, близ вершин которых виднелись домики фермеров. По дну долины протекала небольшая речушка, уводящая к скалам и заканчивающаяся там водопадом. Высокие, неприступные скалы преграждали путь к каменистому пляжу, где не было видно ни единой полоски желтого песочка, так любимого туристами, но зато повсюду виднелись грозные надписи, предупреждающие об опасности возможных камнепадов.

У Дамарис же была своя заветная тропка, ведущая вниз по склону скалы к самому морю. Очутившись на берегу, она часами просиживала у воды, наблюдая за прибоем, волны которого разбивались об острые черные скалы, целые гряды которых уходили далеко в море, представляя там серьезную опасность для проплывающих мимо кораблей. Пока она задумчиво глядела на море, две сопровождающие ее собаки начинали азартную, но бесплодную охоту на гнезда чаек. Это были два черных лабрадора — Тристан и Изольда, но со временем роскошные клички укоротились до Трис и Золь. Она назвала их именами героев одной из самых своих любимых книг, в которой рассказывалось о незадачливой корнуэльской королеве Изулт — вагнеровский вариант этого имени, Изольда, был привычнее для уха — которая по ошибке выпила приворотное зелье, предназначенное для ее супруга, короля Марка и влюбилась в молодого рыцаря, сопровождавшего ее во время путешествия из Ирландии. Существовало несколько вариантов окончания трагедии, и Дамарис знала их все; ведь это была ее самая любимая книга.

* * *

В один из тихих, солнечных дней Дамарис привычно коротала время в одном из своих заветных уголков на берегу, когда до ее слуха донесся шорох осыпающихся со склона камней, и это необычное обстоятельство мгновенно вывело ее из оцепенения. В ту же минуту обе собаки зашлись в отчаянном лае. Вскочив на ноги, она увидела, что кто-то, видимо, попытался спуститься со скалы, но оступился и съехал вниз по склону, сопровождаемый шлейфом мелких камешков, а Трис и Золь теперь облаивали непрошеного гостя, беспомощно распластавшегося на земле перед ними.

Она почувствовала досаду, что ее уединение было нарушено столько вероломным образом, но в следующий момент поняла, что если немедленно не вмешается, то ее чересчур рьяные стражи могут стать причиной большой беды, и поспешила прийти на помощь незнакомцу.

— Трис! Золь! Сидеть!

Собаки неохотно отошли от своей жертвы и послушно сели, не сводя настороженных глаз с возмутителя спокойствия. Дамарис с любопытством глядела на молодого человека, который теперь делал робкие попытки подняться.

— Вы не ушиблись?

Он с трудом сел на земле и досадливо оглядел себя. Вся его одежда была перепачкана в песке и пыли, а синяя футболка оказалась разорвана в нескольких местах; однако, шорты из более прочной джинсовой ткани остались целы.

— Нет, вроде бы нет, но в какой-то момент мне показалось, что эти черные бестии собираются меня растерзать, — у него был приятный, хорошо поставленный голос, в котором угадывалась легкая насмешка над собеседником, хотя в данный момент его обладателю было явно не до смеха; он снова покосился на собак, неподвижно сидевших рядом, высунув розовые языки и продолжая с подозрением наблюдать за каждым его движением. Дамарис могла видеть его узкое, смуглое лицо с орлиным носом и густые, черные волосы.