Кутузов. Книга 1. Дважды воскресший - [58]

Вечный город! Песнью песней, чудом чудес, столицей земли именовали его греческие летописцы.

Несчетное число раз Константинополь осаждали, брали штурмом, разоряли, предавали огню, угоняли жителей в рабство, но он встал – в новых одеждах. Столица древней Византии видела нашествия готов, гуннов, аланов, сарматов, аравов, булгар, персов, аваров, хазар, венгров, сербов, варягов, россов, норманн, печенегов, куманов, венецианцев и генуэзцев, крестоносцев, пока не пала под натиском османов.

Государыне было угодно избрать его чрезвычайным и полномочным послом в ту самую Оттоманскую Порту, в войнах с которой Кутузов столь славно отличился.

Назначение вызвало у многих недоумение и даже неодобрение. Посылать боевого генерала с дипломатической миссией, и куда? В Константинополь, в самую бучу всех интриг, средоточие, где сталкиваются интересы европейских держав! В столицу Блистательной Порты, которая ныне подстрекаема французскими и английскими агентами, толкающими турок пересмотреть мирные трактаты с Россией или, по крайней мере, ущемить, насколько возможно, интересы северного соседа на суше и на море.

Да вот хотя бы недавнее решение Турции изменить, в нарушение Ясского договора[38], таможенный тариф и повысить цены на товары, ввозимые и вывозимые из Порты русскими купцами. Или неприкрытая поддержка со стороны султана обосновавшихся в Смирне разбойничьих французских фрегатов, которые нападают на наши купеческие суда и немилосердно не дают им проходу в Греческом архипелаге. Уж не готовятся ли в Константинополе к большой войне?..

Способен ли генерал-поручик Кутузов разобраться во всех этих и многих прочих хитросплетениях? Двадцатичетырехлетний граф Кочубей, готовящийся занять место постоянного представителя Петербурга в Порте, в сомнениях писал русскому посланнику в Лондоне многоопытному Семену Романовичу Воронцову: «Никто не ожидал подобного выбора, так как хотя человек он умный и храбрый генерал, но, однако, никогда его не видели использованным в делах политических».

Но Екатерина II гораздо лучше многих своих вельмож разбиралась в людях, еще раз подтвердив это назначением Кутузова. Его краткосрочная миссия формально заключалась в том, чтобы восстановить прерванные войной дипломатические связи. Однако в долгих разговорах с Михаилом Илларионовичем в Петербурге государыня указывала ему на необходимость глубоких перемен в отношениях с беспокойным и воинственным южным соседом. Россия нуждалась в мире, и миссия Кутузова должна была служить упрочению доброго согласия с Портой.

Этому, однако, мешало многое: сильные антирусские настроения, интриги английского посла Энсли и, пожалуй, главное – влияние республиканской Франции, неофициальный представитель которой Декорш имел в лице реиса-эфенди (министра иностранных дел) Решида и начальника Монетного двора Юсуф-аги своих ярых приспешников. Французы подталкивали Турцию к войне с Россией и советовали воспользоваться выгодами от непрекращавшихся волнений в Польше.

Кутузову вменялось в обязанность, в меру возможности и сил, защищать интересы христиан, порабощенных турками: болгар, молдаван, валахов, греков, сербов, черногорцев, которые видели в России избавительницу от ненавистного османского ига. Впрочем, как говорилось в секретной инструкции, приходилось одновременно соблюдать «осторожность, чтобы оказательством таковых ласк не возбудить внимания в турках и не дать им повода к каким-либо лютым с христианами поступкам».

…Михаил Илларионович выехал из Петербурга во главе огромного посольства, насчитывающего 650 человек, 15 марта 1793 года. Великолепие и многолюдство свиты должно было лишний раз подчеркнуть могущество России. Шестьдесят топографов готовились составлять подробные описания местности и подсчитывать ресурсы Турции на случай возможной войны с ней. Дипломатическим помощником при Кутузове был определен первый драгоман – переводчик при константинопольской миссии Николай Антонович Пизани, великолепно знавший все тайны дивана и сераля. Поверенными в делах – полковники Бароцци и Хвостов.

Навстречу русским двигался пышный поезд турецкого посла – генерал-губернатора провинции Румелия Рассых-Мустафа-паши.

В соответствии со строгим церемониалом размен послов произошел одновременно, в конце мая, в молдавском городе на Днестре Дубоссары. Бендерский паша Хассан препроводил лодку с Кутузовым в тот самый момент, когда с правой стороны реки отчалил шлюп с Мустафой. Здесь каждая мелочь подробного ритуала служила в восточном духе тому, чтобы не уронить достоинство своего государя.

26 сентября Кутузов с необыкновенной пышностью, с распущенными знаменами, музыкой и барабанным боем, въехал в Константинополь через Адрианопольские ворота. Под ним была богато убранная лошадь, которую выслал в подарок послу Селим III. Факельщики освещали путь до русской резиденции в Пера, а янычары стояли шпалерами по обе стороны дороги. Во двор Кутузов направился верхом, а сопровождавшие его турки спешились. Роскошь и великолепие посольского поезда напоминали сказочные картины из «Тысячи и одной ночи».

На другой день великий визирь прислал справиться о здоровье посла и передал ему драгоценную табакерку, золотую кофейную чашку с алмазами и яхонтами необыкновенно искусной работы и девять отрезов парчи на платья. Вечером Михаила Илларионовича навестили с визитами австрийский, прусский и неаполитанский посланники. С Декоршем, которого Петербург отказался признать представителем Франции, Кутузову запрещено было вступать в какие-либо переговоры…