Кутепов: Мираж - [162]

Сели в углу, вокруг — никого. Кофе горячий, а зимой это уже хорошо.

   — Понимаете о каком деле речь, Николай Алексеевич? — спросил Кутепов.

   — Конечно, понимаю: тема близка сегодняшнему фильму, — ответил Монкевиц. — Полковник решился?

Сусалин коротко кивнул.

   — Начнёте подготовку? Или она уже идёт? — спросил Монкевиц.

   — Мои люди организовали слежку. Я не буду их вам называть.

   — Правильно! — горячо поддержал Монкевиц. — При осуществлении такой операции о ней должны знать только участники и те, кто организует. Причём каждый должен знать лишь необходимый минимум.

   — Кто? — спросил Кутепов.

   — Кроме меня, другой кандидатуры нет, — сказал с угрюмой решительностью Сусалин. — Искать француза, чтобы обезопасить наших эмигрантов, бесполезно — заломит деньги и тут же продаст. Даже если пойдёт на акт, то продаст, когда поймают.

2

И всё же он давно понял, что старой России больше не будет. Не всё хорошо было в той старой России, которая существовала 10 лет назад. Фильм напоминал об этом прямо и просто. Толпы взбунтовавшихся матросов, зверски расправлявшихся с офицерами; тысячи других матросов с напряжённо-решительными лицами, отказывающихся стрелять по товарищам, — это принадлежность старой России, и в новой она не должна присутствовать.

Его пригласил Струве в свою роскошную квартиру. Они встречались и раньше — Пётр Бернгардович был членом Особого совещания у Деникина и членом правительства Врангеля. Кабинет его был обставлен по-петербургски, иконы на местах — по-русски, и Александр Павлович почувствовал себя уже вернувшимся в Россию, в Петроград, тем более что Парижский зимний день был безнадёжно сер. Разговор о России.

   — Теперь, когда русская интеллигенция, наконец, поняла гибельность своей антигосударственности и ужас атеизма, пришло время провести наш зарубежный съезд. Всё пока идёт по договорённости, которая была достигнута с вами, Александр Павлович, и с князем Трубецким, как с представителем Великого князя Николая Николаевича. Предполагается собрать более 400 делегатов из более чем 20 стран. Мы уверены, что съезд выскажется за связь зарубежного патриотического движения с Великим князем. После долгих размышлений и обсуждений решили, что на съезде не будет официальных представителей от военных организаций. Это соответствует формуле Петра Николаевича Врангеля — «Армия вне политики» — и его известному приказу, запрещающему офицерам вступать в политические партии. Предварительно вы были с этим согласны.

   — Я подтверждаю своё согласие, Пётр Бернгардович.

   — Я не могу идти на съезд и, в известном смысле, руководить им, не посоветовавшись с вами по некоторым ключевым вопросам. Я помню ваши высказывания в Крыму — тогда вы были моим единомышленником по аграрному вопросу. Вы говорили о невозможности имущественной реставрации в области земельных отношений.

   — Я и теперь в этом убеждён. Великий князь так сформулировал эту позицию: земля, которой пользуются крестьяне, не должна быть у них отнята, а взыскивать с крестьян то, что погибло или расхищено во время революции, — невозможно.

   — Так я запишу в резолюцию съезда. Ещё один трудный вопрос — отношение к новым государственным образованиям на территории России. О так называемых лимитрофах. Николай Николаевич иногда весьма иронически высказывается о независимости Польши.

   — Есть стратегия, но есть и тактика, — осторожно усмехнулся Кутепов. — На съезде, по-видимому, надо принять положение о том, что возрождённая Россия должна будет стремиться к установлению дружеских отношений со всеми своими соседями, признав тем самым независимость и самостоятельное существование всех возникших на территории бывшей Российской империи новых государственных образований. И, наверное, надо напомнить, что какой бы ни стала будущая Россия, но в неё входят другие народы.

   — Совершенно верно, — согласился Струве. — Без имперской идеи невозможно создание России как правового государства. Укажем в резолюции, что будущее законное правительство России обеспечит всем народностям, населяющим её территорию, свободное правовое развитие их бытовых, культурных и религиозных особенностей.

В свою канцелярию Кутепов возвратился удовлетворённый — вот он уже решает судьбы будущей России. Пока для кучки эмигрантов, но скоро, скоро...

Обычно денежные документы на подпись приносил секретарь Кривский, а на этот раз с чеком и расходной книгой пришёл Зайцов.

   — Я, конечно, завизировал эту выплату, Александр Павлович, — не скрывая обиды, сказал он, — но я у вас помощник по секретной работе, и все операции вы обсуждали со мной. Кроме этой. Может быть, мне пора подавать в отставку?

   — Что вы, Арсений Александрович! Вы мой самый доверенный офицер в секретной работе. С этой операцией получилось так, что замысел возник не у меня, а я поддержал, потому что не сомневаюсь в её необходимости. Конечно, вы должны знать. Это — убийство Красина.

3

После смерти Дзержинского на Лубянке установилось тихое переходное время. Ягода аккуратно выполнял осторожные задания нового наркома Менжинского и не лез с инициативами. Куда тут полезешь, когда на самом верху всё не ясно. Наиболее умные — Троцкий, Каменев, Зиновьев — оказались не у власти, а в оппозиции, и их давит неотёсанный необразованный грузин. Опирается на такое же тупое полуграмотное большинство, подкупленное им. Конечно, удивляться нечему: дураков всегда больше. Зато в ГПУ одни умники.