Кустодиев - [94]

Этот заказ пришелся художнику по душе, и к открытию персональной выставки у него было готово 14 акварелей — «Булочник», «Сундучник», «Монахиня», «Торговка овощами», «Странник», «Извозчик» и другие. Некоторые «русские типы» Борис Михайлович позаимствовал, с небольшими вариациями, из собственных картин.

Создавая эту серию, он, вероятно, имел в виду знакомую ему серию акварелей М. Добужинского, выполненную в 1909–1910 годах, — «Типы Петербурга», где были представлены татарин, «мамка», извозчики, продавец сбитня… Но и у Добужинского были в этой области предшественники: в 1891–1903 годах Гурьевский фарфоровый завод выпустил сервиз с изображениями фонарщика, молочника, разносчика и т. п., исполненных с литографий И. С. Щедровского. Так что можно было говорить о сложившейся к тому времени определенной традиции в изображении «русских типов».

Перспектива увидеть свои работы, собранные воедино и представленные зрителю на персональной выставке, словно зарядила Кустодиева энергией. Одновременно с «русскими типами» он пишет новые картины из «купеческого» цикла, изображает праздничное гулянье на полотне «Троицын день», «Купчиху с покупками» и «Купчиху с зеркалом». Последнюю картину, наряду с выполненной ранее «Купчихой за чаем», можно отнести к наивысшим достижениям художника в послереволюционный период его творчества. Моделью для нее, как и для «Купчихи с покупками», послужила поселившаяся с некоторых пор у Кустодиевых на правах домработницы Аннушка, полная, медлительная в движениях, степенная женщина, приехавшая на заработки из провинции.

В семейной хронике не осталось свидетельств о том, насколько хорошо она помогала по хозяйству Юлии Евстафьевне, но Аннушка оказалась неплохой моделью, вполне во вкусе Бориса Михайловича, и он не раз просил ее позировать для своих картин.

Для персональной выставки Кустодиев отобрал «Портрет А. И. Анисимова», выполненный в прошлом году по просьбе дочери вариант «Девушки на Волге», «Купчиху за чаем», «В “Тереме” (Мой дом)», «Купанье на Волге», написанную для И. Бродского «Масленицу», натюрморт «Раковины», «Девушку с чашкой», для которой позировала сестра одаренного музыканта Мария Шостакович, портрет дочери («Девушка с яблоками»).

Он включил в экспозицию и некоторые эскизы декораций — к спектаклям «Смерть Пазухина», «Вражья сила», к неосуществленной постановке «Снегурочки»… А также графические и акварельные портреты Ф. Нотгафта, искусствоведа С. Эрнста, И. Бродского… Пришлось попросить у Горького для показа на выставке исполненный для него вариант «Красавицы».

В итоге экспозиция получилась значительной, представлявшей его творчество с разных сторон, общей сложностью около 170 произведений. Картины и рисунки разместили в трех комнатах квартиры Нотгафтов в Доме искусств. К открытию выставки 15 мая Борис Михайлович тоже переселился к Нотгафтам, где ему была выделена отдельная комната.

Константин Сомов 18 мая записал в дневнике: «Ходил к Нотгафтам, к Кустодиеву, который у них гостил: у них на квартире его выставка. Рассмотрел ее, много интересного и остроумного на ней»[424].

Появились и первые отклики на выставку в печати. Критик Г. Ромм писал в газете «Жизнь искусства»: «Вот “Купчиха перед зеркалом”, смотришь на нее четверть, полчаса, и чем больше смотришь, тем больше люба она, тем гуще исходящий от полотна аромат уходящей в область преданий среды… Его масленичные катанья… балаганы, торговцы, веселый праздничный гомон и яркость снежного покрова — все это поражает необычайной чуткостью в зарисовке русского раздолья и русской красоты, особым проникновением смысл русского бесшабашного веселья… ни одной черточки, нарушающей впечатление солнечности».

Завершалась статья о выставке итоговой оценкой: «Безусловно, она является одним из крупнейших событий в художественной жизни наших дней»[425].

Особо близкие к художнику посетители выставки могли в эти дни послушать в квартире Нотгафтов музыку. «Ходил в Дом искусств, — записал в дневнике 21 мая Сомов, — сначала в квартиру Нотгафтов, к Кустодиеву, которому снес напоказ 5 моих акварелей. У них слушал 13-летнего феномена пианиста Митю Шостаковича, изумительно игравшего и свои совершенные уже сочинения (менуэты, фугу, этюд и еще) и трудные вещи Листа, Шопена, Рахманинова, Генделя. Играла и его очень юная сестра — Шумана, тоже прекрасно…»[426]

В дни работы выставки благодаря усилиям Ф. И. Шаляпина Кустодиев дважды посетил Мариинский театр — послушал оперу Глюка «Орфей и Эвридика» и посмотрел спектакль из трех одноактных балетов — «Павильон Армиды», «Карнавал» и «Шопениана».

Одним из посетителей выставки был известный художественный критик Сергей Сергеевич Голоушев, писавший под псевдонимом Сергей Глаголь. Воодушевленный увиденным, он решил написать о художнике монографию и отправил Кустодиеву письмо с соответствующим предложением. При этом Глаголь упомянул, что он автор монографии о Левитане и скоро выйдет его исследование о Коненкове. По свойственному ему чувству меры Голоушев не стал перечислять все свои книги, посвященные русскому искусству, а среди них были и монография о Нестерове, вышедшая, как и книга о Левитане, в издательстве И. Н. Кнебеля, и составленное совместно с И. С. Остроуховым описание в нескольких выпусках коллекции Третьяковской галереи.