Кушанское царство - [110]

Но прославился Канишка как покровитель буддизма, получившего во время его царствования широкое распространение в Индии — обширных и самых богатых владениях Кушанского царства.

Скорее всего, к тому времени, когда Канишка примерно в 40 лет стал царем, он, воспитанный под влиянием своей матери, хорошо изучил буддизм. В этом убеждает сообщение в буддийском предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Цзяшимило (Кашмире), о том, что Канишка, став царем, в свободное от государственных дел время изучал сутры и ежедневно приглашал по одному монаху для разговора об учении (ДТСЮЦ, гл. 3, с. 116).

Убедившись, видимо, во время этих бесед в бескомпромиссной разности понимания буддийского учения представителями разных течений, Канишка решает созвать собор самых священномудрых буддистов, чтобы устранить эти противоречия. После многоэтапного отбора 500 человек прибыли в царство Цзяшимило (Кашмир). Но на соборе разгорелись горячие споры (ДТСЮЦ, гл. 3, с. 117–119).

После собора буддизм раскололся на два основных направления — махаяну (большая колесница) и хинаяну (малая колесница). Однако при под держке Канишки фактически победу одержала махаяна, согласно учению которой буддистом мог стать не только монах, отрекшийся от мира, но и любой смертный. А. Н. Зелинский, например, так определяет причины победы махаяны и ее итоги: «Связь кушан с махаяной была связью двух взаимозависимых систем. Поддерживая буддизм, Канишка сам нуждался в поддержке буддистов, которые, выйдя из монастырской общины к широкой общественной деятельности, стали мощной культурной и нравственной силой страны, не считаться с которой кушанские правители не могли, даже если бы и хотели этого. С другой стороны, махаяна как экстерриториальная религия, открывшая широкие двери прозелитизму, была чрезвычайно удобна в качестве культа, способного объединить значительную часть разноплеменного населения империи. Со своей стороны, махаянисты нуждались в сильной руке государства не только для борьбы со своими идейными противниками в лоне самого буддизма, но для противодействия всем чуждым ему религиозным культам кушанского царства. Образно говоря, именно этот союз «алтаря и трона» дал возможность махаяне прочно стать на ноги, а кушанам — расширить сферу своего политического и культурного влияния не только в собственной стране, но и далеко за ее пределами» (Зелинский, 1975, с. 231–232).

Однако некоторые исследователи считают сведения в преданиях о соборе при Канишке легендарными (Зеймаль, 1968, с. 70; Бонгард-Левин, 1969, с. 491). Вряд ли можно согласиться с этой точкой зрения. Созыв собора — событие конкретно-историческое, а не культовое действо, порождающее мифы и легенды о разных чудесах. Достоверность факта проведения Канишкой собора подтверждается, полагаем, тем, что кроме детального описания его подготовки и дискуссии на нем в предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Цзяшимило, краткие сведения о нем есть и в предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Цзяньтоло. А косвенным доказательством проведения собора и победы в результате его буддизма махаяны являются сведения, собранные разными исследователями, о том, что большинство буддистов-миссионеров, начавших прибывать в Китай примерно в 60–80-х годах II в. н.э, были махаянистами и выходцами из Кушанского царства (Васильев, 1975, с. 212–213).

Но ведь это означает, что широкое проникновение буддизма махаяны в царства Восточного Туркестана и затем в Китай началось в тот период, когда правителем Шулэ (Кашгара) был Чэньпань (ок. 123–168 гг.), проживший до этого несколько лет в Кушанском царстве. Согласно преданиям, Канишка построил по монастырю в трех местах его проживания. Он, должно быть, хотел, чтобы Чэньпань, находясь в них, мог серьезно изучать буддизм — и именно буддизм махаяны. Неудивительно поэтому, что возвратившись в Шулэ и став его правителем, Чэньпань широко открыл двери проповедникам буддизма, в основном махаяны, в Восточный Туркестан и через него в Китай. Так что есть основание предположить, что собор в Кашмире Канишка созвал около 110 г. до прибытия к нему Чэньпаня на рубеже 116–117 гг.

Итак, исследователи согласны в том, что буддизм получил особенно широкое распространение в Кушанском царстве при Канишке. Однако буддийские предания, изложенные Сюань-цзаном, и археологические данные свидетельствуют о разной интенсивности его распространения в отдельных регионах этого огромного царства. Так, буддийские предания, записанные Сюань-цзаном, сохранили сведения, подтверждаемые археологическими данными, только о строительстве при Канишке множества буддийских монастырей и прочих святилищ в царствах Северной Индии, лежавшей, по сообщению Сюань-цзана, к востоку от царства Ланьпо (Кабула). А широкие археологические исследования в Средней Азии (Северной Бактрии), где и возникло Кушанское царство, и в отдельных районах Северного Афганистана, где находилось царство Гаофу, первым включенное в Кушанское царство, выявили пока существование здесь в кушанское время лишь нескольких крупных буддийских культовых центров (у Балха, Термеза, Айртама), ступ и мелких памятников вокруг них. Большие размеры этих центров и ступ дали основание предположить, что строились они при поддержке царского двора и его местных представителей (Ставиский, 1977, с. 183–186, 190). В основном же, как показали эти исследования, в бактрийских землях Кушанского царства сохраняли прочные позиции издавна укоренившиеся здесь разные местные культы и созданный и поддерживаемый царским двором династийный культ кушан (сооружения Халчаяна, Сурх-Котала). Так что насильственной буддизации населения всего царства не было.