Кусака - [20]

— Легко сказать.

— Я знаю. Но только так можно стать мужчиной, а не чужим эхом. — Палома повернула голову к окну. По краю занавесок просачивался резкий свет, от которого заболела голова. — Твоя мать… Она стала модницей, — тихо сказала Палома.

Этим она застала Рика врасплох — о матери Палома не упоминала давным-давно. Он ждал, но старуха больше ничего не сказала.

— Почти восемь. Я лучше пойду.

— Да. Лучше иди. Ты же не хочешь опоздать, мистер Старшеклассник.

— Приду в шесть, — сказал Рик и пошел к двери, но прежде, чем выйти из комнаты, быстро оглянулся на хрупкий силуэт в кровати и сказал, как делал каждое утро перед уходом в школу:

— Я тебя люблю.

И она ответила, как отвечала всякий раз:

— А я тебя — в два раза сильнее.

Рик закрыл за собой дверь спальни. Возвращаясь коридором, он сообразил, что слов бабушки «в два раза сильнее» хватало ему, когда он был ребенком; но за стенами этого дома, в мире, где солнце стучит кузнечным молотом, а словом «пощада» пользуются только трусы, удвоенная любовь умирающей старухи его не защитит.

С каждым шагом, который делал Рик, его лицо неуловимо менялось. Глаза утратили мягкость и заблестели жестко и холодно. Сжатый рот превратился в резкую, неумолимую черту. Не доходя до двери Рик остановился, сдернул с вбитого в стену крючка белую мягкую фетровую шляпу с лентой из змеиной кожи и надел ее перед потемневшим зеркалом набекрень, под подобающим дерзкому человеку углом. Потом рука Рика скользнула в карман джинсов и нащупала там серебряный выкидной нож. На сделанной из зеленой яшмы ручке был вырезан Иисус, и Рик вспомнил день, когда выхватил этот нож — Клык Иисуса — из ящика, где лежала, свернувшись, гремучая змея.

Теперь глаза Рика смотрели недобро, с обещанием трепки. Можно было отправляться.

Стоит ему ступить за порог, и пекущийся о своей Паломе Рик Хурадо будет забыт; появится Рик Хурадо — президент «Гремучих Змей». Бабушка никогда не видела этого его лица, и иногда он бывал благодарен, что у нее катаракта, но если ему хотелось выжить в войне с Локеттом и Отщепенцами, иначе быть не могло. Он не смел допустить, чтобы маска свалилась, но временами забывал, где — маска, а где — он сам.

Глубоко втянув воздух, Рик вышел из дома. Зарра, поджидавший у машины, кинул ему только что скатанную сигарету с травкой. Рик поймал ее и припрятал на потом. Ходить под кайфом (или, по крайней мере, притворяться) — другого способа прожить день не было.

Рик втиснулся за руль. Зарра устроился рядом. Поворот ключа — и мотор «камаро» взревел. Хурадо надел темные очки в черной оправе и, завершив свое превращение, тронулся в путь.

6. ЧЕРНАЯ СФЕРА

В десятом часу возле разбитой машины Джесси Хэммонд затормозил коричневый грузовик-пикап. Из него вылезла Джесси, за ней — Бесс Лукас, жилистая седая женщина пятидесяти восьми лет. С привлекательного треугольного лица смотрели ярко-голубые глаза. На ней были джинсы, бледно-зеленая блузка и соломенная ковбойская шляпа. Заглянув в искромсанный мотор, Бесс скривилась.

— Господи! — сказала она. — Все в клочья! — Мотор уже остыл и затих. Позади грузовичка испарялась лужа бензина. — Кой черт его так разворотил?

— Не знаю. Я же сказала, мимо нас что-то пролетело, от него оторвался кусок и угодил в капот. Кусок был вроде вон тех. — Джесси направилась к сине-зеленым обломкам, которые уже перестали дымиться. Но в воздухе все равно держалась резкая вонь расплавленной пластмассы.

Бесс с Тайлером тоже слышали шум, а мебель в их доме исполнила короткий танец, но когда они вышли наружу, то увидели только висящую в воздухе тучу пыли. Никаких признаков вертолетов или чего-нибудь, похожего на то, что описала Джесси, не было. Цокая языком, Бесс покачала над мотором головой — в двигателе была дыра размером с детский кулак — и вслед за Джесси отошла от пикапа.

— Говоришь, эта штука просто пронеслась мимо без предупреждения? И куда она подевалась?

— Туда, — Джесси показала на юго-запад. Хотя обзор им загораживал кряж, Джесси заметила в небе несколько новых следов, оставленных реактивными самолетами. Она потянулась к зарывшемуся в песок, покрытому странными значками обломку. Он все еще излучал тепло, да такое, что щекам Джесси стало горячо.

— По-каковски же тут написано? — спросила Бесс. — По-гречески?

— Не думаю. — Джесси стала на колени, подобравшись к непонятной штуке так близко, как смела. Там, где объект зарылся в землю, песок спекся в стекляшки, а вокруг лежали куски обуглившегося кактуса.

— Ну и видок, скажу я вам! — Бесси тоже увидела стекло. — Крепко, должно быть, припекло-то, а?

Джесси кивнула и встала.

— Черт знает что — занимаешься своим делом, и вдруг средь бела дня — нате, тебе разбивают машину. — Бесс оглядела безлюдную степь. — Может, тут становится слишком много народу, а?

Джесси едва ли слышала ее. Она не сводила глаз с сине-зеленой штуки. Та, вне всяких сомнений, не была частью ни метеорита, ни какого-либо из тех средств воздушного сообщения, какие ей приходилось видеть. Может быть, обломок спутника? Но обозначения были, несомненно, не английскими, да и не русскими. У каких еще стран есть спутники на орбите? Джесси вспомнила, что какой-то космический драндулет несколько лет назад упал над Северной Канадой, а не так давно — на окраине Австралии. И как после заявления НАСА о том, что падает вышедший из строя спутник, народ с шутками и прибаутками — как бы, дескать, не огрести обломком по башке, — взял моду носить твердые шляпы, чтобы отбить несколько тонн металла.