Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana» - [13]

Это же подтверждает и Кортни:

– Ему пришлось поехать в Олимпию, чтобы общаться с людьми, которых он уважал и которые слушали не только The Melvins и Black Sabbath.

Олимпия находится в пятистах милях к востоку от родного города Курта; ее население составляет около пятидесяти тысяч, и в ней есть колледж «Эвергрин», прогрессивная школа, в которой не ставят оценки. Андеграундная комиксистка Линда Барри и создатель «Симпсонов» Мэтт Грейнинг учились в «Эвергрине». Там же получили образование Тоби Вейл и Кэтлин Ханна из группы Bikini Kill, Кэрри Браунштейн из Sleater-Kinney, основатель Sub Pop Брюс Пэвитт и Келвин Джонсон, основатель K Records, который также пел и играл на гитаре во влиятельной местной группе Beat Happening.

Центральная роль Олимпии в панк-сцене восьмидесятых обеспечивалась радиостанцией «Эвергрина», KAOS, которая установила квоту – 80 процентов звучащей на ней музыки должно быть с инди-лейблов. Станция стала настоящим магнитом для многих людей, позже сыгравших важную роль в панк-культуре восьмидесятых и девяностых, включая Джонсона и Брюса Пэвитта, которые до основания своих лейблов работали на KAOS ведущими. Второе публичное выступление Nirvana состоялось в 1987 году именно в эфире этой станции.

Чтобы рекламировать свои релизы, K Records выпускал газету, в которой изображалась антропоморфная версия логотипа лейбла, нарисованная в мультяшном стиле и с подписью «Герой с чистым сердцем борется с многоруким корпоративным людоедом, разрушая проклятие музыкальных репрессий». Кроме того, Джонсон помогал раздвинуть рамки музыкальной инди-роковой культуры. Азеррад пишет, что K Records стал «важной силой, которая расширила представление о панк-рокере – им мог быть не только парень с ирокезом и в мотоциклетной куртке, но и девушка-нерд в кардигане». Как писала Стелла Марс в предисловии к Love Rock Revolution, истории лейбла K Records, «гордого бога членорока, доминирующей музыкальной культуры, сменило новое лицо мужественности, которое не боялось плакать». Этот аспект культуры Олимпии был очень по душе Курту. С самого начала карьеры он занялся подрыванием имиджа мачо-фронтмена.

Эрик Эрландсон, который позже стал гитаристом в Hole и близким другом Курта, рассказывает об Олимпии:

– Это была настоящая андеграунд-сцена, связанная еще и с Вашингтоном, который в округе Колумбия. (В «том» Вашингтоне базировались Fugazi, а также первая группа Дейва Грола, Scream.) Она напоминала прикольный маленький кровосмесительный клуб, но большинство народу там было добрым и приветливым. Курт в музыкальном обществе Олимпии явно пришелся ко двору.

Крист напомнил мне:

– Курт много лет писал песни. У него был задел в три-четыре года в развитии этого навыка по сравнению с другими группами. Nirvana начала выступать в Олимпии и Сиэтле, мы зажигали вместе с ровесниками, но как автор песен Курт опережал их на годы.

Слим Мун окончил школу в Сиэтле в 1986 году и входил в тусовку оголтелых фанатов The Melvins, которые ходили на все концерты, куда реально было доехать на машине. Мун вспоминает:

– The Melvins обычно приезжали в фургоне, раскрашенном под тигра, владельцем которого был их техник, Крист.

На одном из этих концертов Мун впервые встретился с Куртом.

Мун переехал в Олимпию, чтобы поступить в «Эвергрин». В колледже он долго не продержался, но остался в городе, потому что ему очень понравилась музыкальная сцена. Однажды вечером Мун и его школьный приятель Дилан Карлсон были на вечеринке в Ист-Олимпии, в клубе под названием «Дюд-Рэнч», и именно там они в первый раз поговорили с Куртом, быстро сдружившись на почве общей любви к панк-группе Big Black. Уникальное эстетическое чувство Курта было заметно даже тогда. «Курт был одет в очень заметный кожаный плащ», – вспоминает Мун.

Через пару месяцев Мун поехал на вечеринку, где играла новая группа Курта и Криста. Дейл Кровер из The Melvins замещал барабанщика. В тот вечер они назвали себя Skid Row. («Они тогда каждый концерт играли под новым названием», – говорит Мун.)

– Курт был одет в фальшивый глэмовый костюм, включая ботинки на платформах, – вспоминает Мун. – Это была явная пародия. Мне больше всего запомнилось, что он не играл гитарных соло. У него была педаль с цифровым дисплеем, и он словно играл полусоло – что было вполне в духе пародии. Очень интересно.

Мун стал сам организовывать небольшие концерты в Олимпии, в том числе одно из первых выступлений группы Курта. Он признает, что его друг Дилан Карсон «решил, что Курт гений, раньше, чем я». (Курт дружил с Диланом до конца жизни, и, скорее всего, именно он был последним, кто видел его живым.) Курту тогда было двадцать лет, и Мун не осознавал всей широты его одаренности, пока тот однажды не сыграл ему песню, «которая была просто суперцепляющей, она цепляла сильнее, чем практически все, что в конце концов попало на альбом Bleach».

– Это просто поразило меня. Он экспериментировал со всеми этими различными формами. Он носил джинсовую куртку, исписанную названиями его любимых групп с Touch and Go и других инди-лейблов, но при этом мог написать убийственную поп-песню.