Курсанты. Путь к звёздам - [10]

Месяц до присяги им было категорически запрещено покидать стены училища, поэтому приезд в день присяги отца Марка неимоверно обрадовал друзей. Праздник стремительно влетел в казарму с криком дневального: «Таранов, Дымский! На КПП! Родня приехала!»

Помимо рассказов о доме и вопросов к первокурсникам, привезенных брюк, на замену спаленным, отец открыл две пол-литровые майонезные банки жареных грибов с картошкой. Эта домашняя пища, которую они с Марком не ели уже больше месяца, так запомнилась, что спустя годы, вкус этого чуть теплого, но такого аппетитного блюда, преследовал обоих в казарменной жизни наравне с любимой пахлавой или арбузами.

Напоминание о близких людях, беседы о доме и дворе, всколыхнули нормальную юношескую потребность в любви, девичьем общении, эротических воспоминаниях. Тут же полетели письма любимым с просьбами выслать фотографии или писать чаще. Переписка с девушками и родными – самое трепетное армейское явление: без писем из дома невозможно представить курсантскую жизнь.

Очень быстро Таранову прислала свою фотографию Оля. Похоже, что для этого случая она ходила в фотоателье, а не воспользовались услугами соседа с шестого этажа – Эльдара. Обычно он фотографировал на свой ФЭД дворовых знакомых. На снимке Оля чуть наклонила голову, на тонкой нежной ее шейке вилась маленькая серебряная цепочка. Взмахом бабочек тонких и густых ресниц девушка смотрела прямо в объектив красивой незнакомкой из типового набора открыток «Актеры театра и кино». Курсантов по взводу Семена она восхищала: «Прямо, кинозвезда!», – а он грустил по запаху густых волос и аромату розовой кожи, которая совсем не темнела летом. Но от этого так сладко было целовать нежные светленькие волосики, пробираясь маленькими поцелуйчиками все ниже и ниже, затаив дыхание, надеяться на большее, и останавливаться только от ее робкого смущенного «нельзя».

Эти воспоминания застигали в любой момент: на лекциях, за чтением воинских уставов, в наряде. Но особенно яркие фантазии возникали ночью, чтобы продолжаться эротическими снами и ночными поллюциями. Как и другие парни, Таранов попал в эту добровольную колею в жестком отборе на пике юношеской гиперсексуальности, где физиология диктовала свои законы. Нормальные для гражданского человека мужские предпочтения и плотские желания оставались где-то далеко-далеко: в письмах, мечтах, за высоким кирпичным забором, разделившим сегодня и вчера на две совершенно разные и неравные части.

Глава IV. Тяжело равнение вне строя

– Товарищи курсанты!? – громкий голос младшего сержанта Бобрина, первым заметившего офицеров, заставил курсантов встать. Загромыхали сапоги, упала пара табуреток, взвод вытянулся в приветствии «смирно!» перед вошедшим замполитом и молодым лейтенантом. Если майора по кличке Череп, с большой головой и блестящей лысиной, Таранов несколько раз встречал на территории училища, то юного офицера разглядывал с любопытством. Возможно потому, что он, как и остальные, примерял его роль на себя.

Замполит дивизиона сел за стол, а лейтенант самозабвенно заговорил какие-то слова из очередного партийного пленума. Постепенно Таранов прислушался:

– Вчерашним школьникам не привыкать к конспектам и тетрадкам, лекциям и семинарам. – За трибуной в еще непривычном для себя амплуа выступал лейтенант Бочаров в новенькой парадной форме. Вчера утром его представили личному составу, как командира второго взвода десятой батареи четвертого дивизиона, а сегодня он уже проводил политинформацию.

Голос лейтенанта немного дрожал от волнения, но выступал он без бумажки, пытаясь смотреть в глаза своим первым в жизни подчиненным. В казарменном проходе между кроватями поставили табуретки рядами, и получился импровизированный актовый зал. Выпускник этого года – за тяжелой трибуной с гербом СССР. Рядом – массивный стол президиума с замполитом в очках. Вокруг голые стены, и впереди полсотни стриженных парней, младше него на 4—5 лет, которые оценивающе смотрят на своего начальника.

– Вы сознательно шли учиться профессии офицера, заранее готовили себя к тяжестям и невзгодам армейской службы. Многие из вас наблюдали военную службу не понаслышке, а дома, в семьях потомственных офицеров. Все вы помните и знаете: защита Родины особо ценилась в нашем Отечестве на протяжении многих веков. В советской стране профессия военного – уважаемая и почитаемая…

Он говорил долго, немного монотонно, но к концу своей речи уверенно и спокойно. Только большинство его слушателей утомились дежурными лозунгами и призывами, клевали носами, кое-кто прихрапывал. Замполит что-то писал себе в тетрадку, и строго посматривал сквозь золотую оправу на курсантов в первых рядах.

Историческими романами, военными приключениями и детективами зачитывался Таранов все детские и юношеские годы. Алексей Толстой, Валентин Пикуль, Александр Куприн в его домашней библиотеке стояли на видном месте, как и у других почитателей отечественной литературы. Героические примеры последней войны ежегодно демонстрировал советским зрителям кинематограф и центральное телевидение с замечательными лентами «Офицеры», «Горячий снег», «Отец солдата», «Четыре танкиста, и собака».